– Он уже сердится, – сказало яйцо ганцера. – Пора бы вам что-нибудь предпринять.
– А давайте вы за нас выскажетесь, – предложил Отис.
– Так ведь и я не педик, – хихикнуло яйцо ганцера. – Нет уж, справляйтесь сами.
– Я из стихов только «Рубайят» знаю, – сказал Марвин. – Со школы помню.
– Вот и воспользуйтесь, – посоветовало яйцо ганцера.
Марвин подумал, нервно посучил конечностями и продекламировал:
От войны между видами я убежал,
От вражды, бушевавшей в лесу, как пожар,
Не бросай же в беде бесприютную душу!
Неужели тебе ее вовсе не жаль?
– Криво-косо, – прошептало яйцо ганцера, – но для первой попытки неплохо.
Ехидный хохоток Отиса был прерван ударом Марвинова хвоста.
Недурственно, пришелец! Посему
Я снизойду до помощи тебе.
Мы ж люди; под личиною любой
Останемся людьми и соблюдем
Людской закон: друг друга выручай.
Марвин шагнул вперед и отчеканил:
Ты дверь покажешь к звездам мне, в космический простор,
Мудрец, глупец пройдет в нее, ведь не для них запор.
Но как быть с тем, кто неречив, на слово не остер,
К стихам не чуток? С тем, кого не видишь ты в упор?
Тут встрепенулся Отис, до сего момента давившийся смехом:
– Э! Сейчас что, про меня было?
– А то про кого же? – сказал Марвин. – Давай-ка, рифмуй, если хочешь отсюда выбраться.
– Да ладно! У тебя отлично получается за двоих.
– Нетушки! Отшельник говорит, за себя ты должен просить сам.
– О господи! Что же делать? Я ведь никаких стихов не знаю.
– Не молчите, а то хуже будет, – посоветовало яйцо ганцера.
– Ладно… Я только из Суинберна кое-что помню, одна деваха мне читала, та еще форсунья. И стишки-то у него дурацкие…
– Ничего, подражай.
Звездолеты землян – у далеких планет,
Но душа человека, высок он иль худ,
Все мечтает о доме, как будто влекут
Ее десять магнитов, и удержу нет
Волнам черной тоски, затопляющим враз
Истомленное сердце, как утлый баркас.
И наполняется душа превеликой благодарностью,
И очарована она благородной солидарностью
Славного Отшельника, вошедшего в положение
Космоплавателя, рассчитывающего на спасение.
На это Отшельник ответил:
Отнюдь не плохо. Тошно уповать
В наш тяжкий век на гибкость языка,
Могущего в ответственный момент
Языконосцу подложить свинью.
И тогда Флинн сказал:
Открой же Марвину портал. Сколь шансы ни малы,
Быть может, он себя найдет; глядишь, от кабалы
Себя спасет и над собой, израненным, всплакнет.
Уж лучше Марвину уйти, пока все веселы.
А отшельник воззвал:
По коням, рыцари! Взбодрить сердца!
Плотнее ноги в стремена! Расправить плечи!..
И они с песней промаршировали в хижину, где под кусками коры прятался нелегальный разумотранспортировщик древней и весьма любопытной конструкции. Вот тогда-то Марвин и узнал, что даже в самом отъявленном безумии обязательно скрывается рациональное зерно. Прожив на этой планете меньше года, Отшельник успел сколотить приличное состояние. Конечно, в Галактике контрабандная пересылка беженцев на малопривлекательные рынки труда не считалась делом этичным, но у Отшельника имелось собственное мнение на сей счет: