Столпившись вокруг Марвина, публика осыпала его аплодисментами и хвалебными возгласами. Всех восхитило его искусство в обращении с острой сталью. Борцы на канате (братья, оба от рождения глухонемые) с восторженным повизгиванием проделывали сальто. Счастливый горбун ронял слюни, подсчитывая выигрыш. Прислужница пялилась на Марвина с вызывающей смущение страстью. Хозяин трактира скрепя сердце угощал посетителей за счет заведения. Разноглазый субчик шмыгнул длинным носом и заговорил о прихотях фортуны. Даже надушенный фат подошел, чтобы небрежно бросить пару одобрительных слов.
Мало-помалу все возвращалось в привычное русло. Двое кряжистых половых уже тащили к выходу труп Черного Дени, а изменчивая публика бросала в него апельсиновые корки. Снова закрутился над огнем вертел с тушей, загремели кости, зашелестели карты, заиграл одноногий слепой скрипач.
Подошедший к столу Марвина денди смотрел на нашего героя сверху вниз, сдвинув набок шляпу с плюмажем и подбоченившись.
– Я заметил, сударь, – обратился он, – что в фехтовании вы не новичок. Мне кажется, вашим способностям нашлось бы неплохое применение на службе у кардинала Макцерквини – ему всегда требуются ловкие и умелые ребята.
– Я не продаюсь, – тихо ответил Марвин.
– Рад это слышать.
И тут, приглядевшись, Марвин заметил у модника в петлице белый розовый бутон, а в руке – «Диарио де Цельс», четырехзвездный выпуск.
Предостерегающе блеснув глазами, денди произнес самым расслабленным тоном:
– Ну что ж, сударь, примите еще раз мои поздравления. А коль возникнет у вас охота поговорить о фехтовании, добро пожаловать в мои апартаменты на авеню Мучеников. Мы обсудим тончайшие нюансы этого искусства за бутылочкой весьма недурного вина, сто три года созревавшего в моих фамильных погребах, и даже, быть может, коснемся одной или двух интересующих нас обоих тем.
Наконец-то Марвин узнал под маскировкой того самого незнакомца, что сунул ему в руку записку.
– Сударь, – сказал Флинн, – ваше предложение – честь для меня.
– Вовсе нет, сударь. Это ваше согласие его принять – честь для меня.
– Нет-нет, сударь!
Марвин готов был настаивать на своем понимании вопроса чести, но незнакомец положил конец церемониям, прошептав:
– Уходим сейчас же. Черный Дени был всего лишь предвестником, соломинкой, показавшей нам, откуда дует ветер. И если мы здесь задержимся хоть на минуту, вполне может статься, что нас сметет ураган.
– И это было бы весьма печально. – Губы Марвина чуть тронула ухмылка.
– Трактирщик! Весь ущерб запиши на мой счет.
– Да, месье Жюль, – низко поклонился владелец заведения.