На стене откинулась стальная панель. Марвин резко повернулся на звук и успел заметить устремившееся к нему копье. Он неловко – мешала хромота – прянул в сторону и избежал удара.
Панели отскакивали одна за другой. Ножи, стрелы, дубины пытались достать Марвина со всех сторон, под самыми разными углами.
Из очередного отверстия выдвинулся генератор ядовитого газа. На пол свалился клубок кобр. В атаку ринулись лев и танк. Шипело духовое ружье, плюясь отравленными стрелами. Трещало энергетическое оружие. Кашляли огнеметы. Прочистил горло миномет. Вода затопила помещение и сразу ушла. С потолка полились горящие нефтепродукты.
Но под огонь попал лев, успевший сожрать змей, которые перед тем закупорили гаубицы, что раскрошили копья, пробившие генератор газа, разложившего воду, от которой погас огонь.
Каким-то чудом Марвин не получил ни единой царапины.
Он погрозил Краггашу кулаком, поскользнулся на стальной половице, упал и сломал себе шею.
Марвин Флинн был удостоен воинских похорон со всеми полагающимися почестями. Вместе с ним на погребальном костре сгорела его вдова. Краггаш хотел к ним присоединиться, но получил отказ: сати – дело семейное.
Марвин пролежал мертвым три дня и три ночи, и у него постоянно текло из носа, и вся его жизнь, как замедленное кино, прошла перед глазами.
По истечении этого срока он восстал из могилы.
В месте, свойства которого не стоят даже упоминания, находилось пять объектов, обладавших ограниченной, но все же неоспоримой разумностью. И Марвин предположительно был одним из этих объектов. Остальные – всего лишь манекены, стереотипные персонажи, наспех созданные с единственной целью – украсить исходную ситуацию.
Проблема перед ними стояла следующая: кто из пяти – Марвин, а кто – всего лишь рядовой актер второго положения.
Сразу встал вопрос терминологии. Трое немедленно пожелали именоваться Марвином, четвертый потребовал, чтобы его звали Эдгар Флойд Моррисон, а пятый удовлетворился титулом «рядовой актер второго положения».
Мириться с такой явной тенденциозностью было нельзя, поэтому четверо взяли себе номера от одного до четырех; пятый же упрямо требовал, чтобы его звали Келли.
– Ну сколько можно заниматься чепухой? – сказал Номер Один, успевший принять официальный тон. – Джентльмены, у нас же все-таки серьезное совещание.
– Здесь тебе еврейский акцент не поможет, – мрачно заявил Номер Три.
– Скажите на милость, – хмыкнул Номер Один, – что поляк может смыслить в еврейских акцентах? Между прочим, я еврей только по отцовской линии, и хотя считаю…
– Где моя находиться? – перебил его Номер Два. – Мадонна, что это быть? С тех пор, как моя покинуть Стэнхоуп…