Птица громко вещает о текущем времени, а оно сегодня все то же, что и вчера, хотя, может быть, завтра и переменится; рассказывает о том, как столкнулись два поезда, и о чужестранном короле, искусном охотнике…
Заржавелый голос скрежещет и внезапно вдруг пропадает, словно иссякла вдруг струйка пара, но потом вновь набирает силу и оглушительно рокочет, будто большой барабан.
Окна столовой смотрят на улицу — узкую, искривленную, будто громады домов, только и делают, что пинают ее в бока жесткими углами, стараясь добить, придушить…
Куда ни посмотришь — налево, направо, — тянутся, высятся дома, и каких только нет среди них. С чердака общежития город кажется пространным полотном кубиста, который изобразил пространный город, затопленный алым светом заходящего солнца.
Окна столовой распахнуты настежь. Косые лучи солнца, поиграв со стеклами, проливаются в зал и растекаются по полу.
Распахнуты и двери. Прибывает и прибывает поток студентов, наводняя столовую.
Один ряд столиков уже занят целиком, а во втором ряду, в глубине зала, маленьким островком притулились два студента-первокурсника, едва-едва оперившиеся, голубоглазые, с детскими, пухлыми губами.
Они сидят, склонившись друг к другу, глаза в глаза: среди этой разноголосицы наконец-то могут они поговорить по душам.
И когда голоса их начинают тонуть в этом шумном море, тот, что сидит спиной к дверям, оборачивается к репродуктору.
— Пусть, пусть эта рухлядь поговорит. Но зачем же ей орать во всю глотку?..
Оба, пережидая, сидят некоторое время молча, затем снова головы сближаются, и снова журчит разговор.
Пока не принесли суп, студенты болтают, рассуждают о политике, подшучивают, издеваются друг над другом и все вместе — над начальством.
В проходе между столами разглагольствуют пламенные ораторы, громогласно высказывая свои мнения и усердно жестикулируя, в подражание своим политическим кумирам. Они мнят себя и впрямь на трибуне, где все всегда и во всем правы, и с противниками расправляются градом язвительных насмешек. Эти дерзкие юнцы и есть завтрашние политические деятели.
Вокруг них теснятся робкие новички.
Это толпа, люди, которые всему охотно поддакивают, согласны со всем, что говорится, до того согласны, что им кажется: заговори они сами, именно это и скажут. Попадаются, правда, в толпе и иные — те, что никогда и ни с кем не согласны, даже если суть проще пареной репы, они и ее оспорят, останутся при своем личном мнении и будут без конца придираться.
Между всеми нами, лавируя, пробираются молча студенты, не утратившие рассудка, в ушах у них звенит эхо лекций, голова занята прочитанными книгами и своей работой. Между ними и кипящим вокруг студенческим мирком бездна.