Мой жизненный уклад не изменился. К привычной работе прибавились разве что загородные прогулки. (На кладбище я не хожу, я считаю, что мертвые для мертвых, а живые для живых.) Вот только в последнее время мне что-то плохо спится, все чаще и чаще просыпаюсь я среди ночи и больше не могу уснуть.
Но вряд ли это связано со случившимся, скорее всего, дает себя знать возраст.
О чем только не думается в бессонные ночи, наша жизнь изобилует пустяками… Вот и перебираешь их в памяти, стараешься установить какую-то закономерность, последовательность. Лишь одно у меня не увязывалось с остальным: сон в ту ночь. А может, и не следует искать связь? Может, это не человеческого ума дело? Порой мне сдается, что я ничегошеньки не смыслю ни в жизни, ни в себе, ни в чем… Как мало мы все-таки знаем!
Попробую описать события по порядку.
…Я куда-то собирался. Она сидела на маленьком стульчике возле радио, в самом углу комнаты, у окна, сидела, подперев голову и прикрыв свои чудесные глаза, волосы у нее были распущены, — такой она мне ужасно нравилась, — но я почему-то сердился…
Сердился и смотрел на нее выжидающе, а она молчала… Уж чего я такого ожидал, не знаю, но все меня теперь раздражало.
Не поднимая головы и не взглянув в мою сторону, она умоляющим голосом попросила:
— Может, останешься, Василе?
— Нет. Я отправляюсь немедленно, — ответил я.
Сунув под мышку трость, я тут же ушел.
Когда я пригнал такси, чтобы ехать на вокзал, в комнате ее почему-то не оказалось, в дверях торчала служанка.
— Где хозяйка? Поторопите ее.
— Она не дождалась вас, ушла, но оставила записку на столе.
Раздосадованный, проклиная всех женщин на свете, всегда говорящих одно, а делающих другое, я отпустил машину и вновь вернулся в дом.
На столе не оказалось никакой записки. На видном месте стояло мое любимое карманное зеркальце, которое я потерял, на нем синими еще не просохшими чернилами было нарисовано сердце.
Я заметался в растерянности, спрашивая у всех, куда она ушла, но так и не добился толку…
И тут зазвонил будильник.
— Останови его, — сказала жена.
Я пошарил в темноте, долго не находил его, а когда нащупал наконец, будильник перестал звенеть.
— Встаем?
— Подожди немного, успеется.
Было светло как днем. Боясь проспать, мы на ночь не задернули штор, и теперь сквозь прозрачную призму стекла лунный свет проникал в комнату, косым лучом лег он на гладкую поверхность зеркала и, отражаясь, рассеивал ночной мрак.
— Как ты себя чувствуешь?
— Спала я хорошо. Только вот будильник меня встревожил. Я трясусь, как перед экзаменом, когда вроде бы все знаешь, а в удачу не веришь…