Теперь после занятий он возвращался не один, а в компании пятерых-шестерых одноклассников и дело пошло куда как быстро. Митька нарезал друзьям задачи, научил их правильно выполнять процедуры и все сосредоточенно делали крайне важное дело, которое им поручил сам инженер Скамов.
Марта с Ираидой, конечно, поворчали для порядка, но кормили всю компанию исправно, тем более, что ребята повадились делать вместе и домашние задания. И уже через неделю Михал Дмитричу ушла телеграмма с точным рецептом смеси для самого прозрачного раствора.
* * *
До Фриско я доехал без приключений и даже десна малость затянулась и почти перестала ныть. Привычно проверив почтовое отделение, я получил несколько телеграмм, одна из которых, из Москвы заставила меня буквально застонать — Митяй наконец-то подобрал правильную формулу. Эх, что же на на пару месяцев раньше… Ладно, и так хорошо получилось. Теперь надо быстро оформить бумаги, срочно патентовать и продавать лицензии здешней Биг Фарме.
Помнится, алко-зельцер поначалу продвигали как средство от головной боли, а “выстрелил” он лет через тридцать, когда упирать стали на эффективное снятие похмелья и запустили рекламу, в которой в стакан кидали не одну, а две шипучие таблетки — продажи моментально удвоились. Вот и мы пойдем этим путем, а патент оформим на меня и Митяя.
Сразу садиться на океанский пароход было выше моих сил, тем более у меня были важные дела — докупить еще техники и навестить Беркли, куда я и отправился познакомиться со своей “альма матер” и поводить носом насчет одной бумажки.
Нужного человека мне заранее сыскали наши эмигранты в Америке, а его подноготную вскрыли по моему заказу пинкертоновцы и теперь я шел по лужайке университетского кампуса на встречу с архивариусом во всеоружии.
Разговор с мистером Джеффри Н.Стедманом-младшим прошел в деловой, конструктивной атмосфере. Для начала он отправился искать запись о моем дипломе, но понятное дело, не преуспел и вернулся с обескураженным видом. Затем я попросил чем-нибудь помочь, потому как мне без настоящего диплома жизни нет. Мистер Стедман поупирался, но некоторые факты его жизни, добытые пинкертоновцами, сделали его гораздо сговорчивей, а небольшая сумма и вовсе позволила заключить обоюдовыгодное соглашение. И в архивах Беркли появилась лишняя строчка, а у меня на руках — левый диплом на мою фамилию. Вернее, “копия взамен утраченного”.
Примерно таким же способом я получил и несколько бумажек в мэрии — например, документы на “семейный участок” на кладбище, копии купчей на “ферму Скаммо” и другие. И теперь раскопать, что я не “американец”, стало совсем сложно.