Лебедев не выдержал и попросил шведа показать, где он увидел на льду мусор. Минут пять под общие смешки они объезжали весь каток в поисках хоть какой-нибудь бумажки и, наконец, нашли — маленький комочек снега, выбитый коньками изо льда.
Итог получился ничейный — по очкам вровень, у Сальхова первое место в обязательной, у меня — в произвольной, но судьи склонялись к тому, чтобы дать общее первое место мне за сложность.
— Господа, я полагаю, это будет негостеприимно, мне вполне достаточно второго места, а первое нужно присудить господину Сальхову, а то его хватит кондратий.
Все замерли, но после некоторой паузы, потребовавшейся для перевода, заржали немцы и австриец, а за ними, уже не сдерживаясь, захохотала публика и следом судьи.
Вот так вот я получил неофициальный приз чемпионата мира “За сложность”, серебряную медаль и поехал восвояси.
Весна-лето 1903
Дождь моросил уже неделю, пропитав все вокруг водой. Казалось, даже камни парижской мостовой и стены домов дышат влагой и туманом, заглушая звуки шагов…
Нет, показалось.
Зачем, зачем он поперся через Монмартр, через это нагромождение домиков на крутых улочках, населенных черт знает кем — художниками с их безумной мазней, ремесленниками и рабочими в синих блузах, дешевыми проститутками… Вот, снова — кто мелькнул там, за углом, когда он обернулся? Вперед, не останавливаться, быстрее проскочить несколько кварталов и выйти на бульвары, там полиция, там спокойно…
Ну вот опять — работяга с плотницким ящиком задел его на узком тротуаре, пробормотал извинения, но взгляд, взгляд… нет, это случайность, обычный прохожий, здесь таких много… Там, в пригороде Сен-Дени было еще страшнее — эсеры охраняли свой съезд и кто знает, сколько среди неприметных ребят в тех же блузах и беретах было боевиков, готовых без раздумий пустить в ход оружие? Спокойно, спокойно, они не пойдут так далеко, даже если человек вызвал подозрения, они охраняют съезд.
Впереди в дождевом мареве проступило пятно освещенной вывески кабачка — да, надо зайти, выпить коньяку для успокоения нервов.
Две компании, три парочки — ничего особенного, обычные посетители, стойка бара, галерея бутылок, запах пролитого вина, все хорошо. Гарсон принес рюмку, коньяк горячей струей провалился в желудок. Кофе? Да, и еще коньяк, деньги есть — вчера выдали содержание. Мокрая шляпа лежала на столе и с нее капало на пол, когда к нему подсел вошедший.
Бежать, кинуть франк, вскочить и бежать…
Но тут же в кабачок зашли еще двое и устроились по бокам, бежать стало некуда.
Он хотел было позвать гарсона, раскрыл рот, но даже не смог пискнуть и так же беззвучно закрыл его, покрывшись противным липким потом.