Денег у «пенсионера» водилось не так много. Сбережений хватило только на место наподобие Велграда. Даже князь не смог запретить вояке открыть таверну. Хотя все остальные питейные точки принадлежали государю.
Существовала у «Окорока» и ещё одна особенность. Пользуясь индульгенцией от высшей власти и опалой Вяземских, Валерий привечал в нем всех без разбору. Единственным критерием для посетителей являлась их платёжеспособность. Тут отдыхали и заезжие контрабандисты, и элементы преступного мира, и городское начальство среднего пошиба. Оно не желало показываться в пьяном виде на глазах подчиненных.
Цены соответственно кусались. Зато страже сюда ходу не было. Как- то раз Мстислав пытался урезонить отставника. А на утро Кавалерист приволок жалобу с пометкой «в имперскую канцелярию». В общем, сошлись на том, что Валерий платит завышенные налоги, а владетель закрывает глаза на мелкие шалости.
Вечерело. Пирушка набирала обороты. За столами негде было яблоку упасть. Поэтому одно из «посадочных мест», за которым сидело лишь четверо человек, невольно привлекало к себе внимание.
Тем более, что и контингент тут подобрался необычный. Трое безусых, но уже хорошо выпивших пареньков и одна, судя по всему, столь же юная девица. Ее ладную фигуру не скрывал и мешковатый, явно с чужого плеча, балахон.
— О, Верховная! Зачем я только согласилась прийти сюда?! — скрывая лицо, поправила капюшон Мирослава.
После инициации и обретения силы, а также опосля видений мертвого города и выволочки отца , развеяться показалось хорошей идеей. Сейчас же, наблюдая за собравшимся здесь сбродом и за поднабравшимися спутниками, девушка пожалела о своём решении. Грязь, затхлый запах перегара, непрекращающийся ор и примитивные пляски, в купе с ужасным пением вызывали у нее лишь брезгливость.
— Может, пойдём отсюда? — спросила княжна у пришедших с ней парней.
— Мира, ну ты что? Мы же только пришли! — вытер пивную пену с губ Велимир Старицкий.
Он — то и являлся зачинщиком данного похода. Высокий, атлетичный отрок с орлиным носом и едва уловимой заносчивостью во взгляде. Другие два юнца приходились ему закадычными корешами. Степка Маринин и Ухват Клеванский.
Последнего так назвал отец. Могучего Мрака новорождённый «ухватил» за бороду. Да с такой не дюжей для младенца силой, что выдрал кусок бороды.
Низенький, широкоплечий, в два раза фактурней спутников отпрыск Клеванских больше походил на кулачного бойца, чем на представителя знати. Степа же, наоборот, отличался ростом и худобой.
Облачены парни были в такие же, скрывавшие фигуры и лица, наряды. Правда, приняв на грудь, юноши распахнули одежды, открывая взорам всех желающих богато расшитые камзолы.