Ушлый Черныш вмиг разобрался, кто главный, и засеменил следом. Не стал отставать и не менее хитрый Трой. И только Слаю было все равно. Его голова телепалась, как тряпичная, а из носа капала чёрная слизь.
Группа преодолела телепорт без проблем. Двое людей очутились посреди бескрайней степи , утопая в густой, по колено, траве. Вдалеке виднелись действительно напоминавшие морских членистоногих горы. Три грузные сросшиеся скалы подпирали друг друга, посреди колыхавшихся зелёных волн.
— Красота!!! — ненароком вырвалось у Скалозуба.
Ответом ему послужила тишина. Рыжман заозирался и заметил, что их поводырь исчез. Лишь Трой, питомец друга и сам Слай, как былинки, затерялись на лоне могучей природы.
— И что теперь делать? — неизвестно, у кого поинтересовался Троекуров. Затем хмыкнул и побрел к горной гряде.
Умный монстр последовал за ним, неся на себе хозяина. И никто из отроков не увидел, как незримый для столь слабых инфов, Байда пошёл за ними.
— «Дальше пусть сами разбираются. А я посмотрю. Тем более, что Крабовы горы не любят силу…» — подумал необычный ушкуйник и поправил на груди увесистый серебряный крест.
[1] Квадраты- особые зоны Чертога, предназначенные для переброски сокровищ Лоска на Землю; всего их семь, по количеству куреней;
Самой большой странностью Крабовых гор является необъяснимое исцеление от многих недугов. К сожалению, оно всегда временное. После него человек помирает в страшных муках, едва покинет данную территорию. Вероятно, эффект излечения можно сохранить, но пока способ не найден. А вот утратить силу полностью или опуститься на пару ступеней вниз там проще простого. Дух тех мест очень странный, он играет с людьми, как с игрушками. Одни говорят, что это древний бог. Другие, что вершины являются вотчиной Сатаны. Неизменным остаётся одно. С прибытком оттуда не вышел почти никто, а вот головы сложили многие.
Из записок Схарда Пушественника.
Неподалёку от трёх заснеженных вершин несколько десятков усатых воинов спешно возводили укрепления. Нужно сказать, что фортификационные работы велись на самом краю Живого поля. Так прозвали предгорье Крабового кряжа. Дело заключалось в том, что примерно на расстоянии одного километра от скал простиралась своеобразная пустошь.
Заметить ее можно было по необычному грунту. Трава на нем отсутствовала, а сама земля походила на сшитое из разных лоскутков одеяло. Каменные площадки сменялись перепаханным чернозёмом, тот в свою очередь уступал место покрытым золой проплешинам. Никакой растительности не наблюдалось и в помине, но больше всего людей угнетала аура мертвого пустыря. Любой, кто переступил его границу, ощущал себя не в своей тарелке. Кожу покалывало, на душе становилось неспокойно.