– Ты защищаешь их от солнечного света, да?
– Солнечного света и других людей, – соглашаюсь я.
В данный момент мои перчатки наполнены маслом ши. Я увлажняю руки, так как мы летим, и мне нечем больше занять руки. К тому же, хоть это и звучит странно, но увлажнение меня расслабляет. Как часть моих рутинных ритуалов. В последнее время мне нужно много чего-то чертовски успокаивающего.
Теперь Афонсо смотрит на меня оценивающе.
– У тебя мягкие руки, да?
Мой ужасометр пересекает красную зону.
– Да, – коротко отвечаю я, поворачиваясь к окну.
Сигнал для него, чтобы он оставил меня в покое. Как бы мне хотелось надеть на глаза повязку для сна и сделать вид, будто моего «папы» здесь нет.
В крошечном самолете два ряда сидений у одного борта и одиночные сиденья у другого. А мне посчастливилось оказаться в самом центре самолета рядом с Афонсо, хотя кругом куча свободных мест, что странно. Думаю, такой самолет может вместить около тридцати пассажиров, но кроме стюардессы и трех человек сзади, на борту больше никого нет. Должно быть, Пукальпа не пользуется спросом в воскресенье.
И я единственный пассажир с соседом по креслу. Везучая, везучая я.
Афонсо мог бы легко занять свободное место на соседнем ряду, но ему нравится беспокоить меня и пялиться в мою блузку во время полета.
Приступ клаустрофобии накрывает меня, и я чувствую тошноту в желудке. В гостиничном номере чаще всего была одна. Но здесь? Афонсо в зоне моего комфорта, и он не уйдет. Он касается рукой моего бедра, и у меня желудок начинает нервно сжиматься. Изнасилования еще не было, но внезапно я перестала исключать эту возможность.
И это чертовски пугает меня.
Мне нужно уйти хотя бы на несколько минут, чтобы взять передышку. За иллюминатором грохочет гром.
– Афонсо, мне нужно в туалет. Если ты меня выпустишь...
– Не торопись, – говорит он мне, и корчит гримасу, которая, как полагаю, должна быть сексуальной усмешкой.
– Мне действительно нужно выйти, – говорю я, вставая, – у меня живот крутит.
Я издаю многозначительный стон, крепко сжимаю руки в перчатках и прижимаю их к животу.
Он хмурится и встает, чтобы выпустить меня. Почти уверена, что чувствую, как он скользит пальцами по моему плечу и вниз по бедру, когда я прохожу мимо. Вздрогнув, я иду по узкому проходу к маленькой туалетной комнате в задней части салона. Я перекидываю сумочку через руку и вхожу в тесную кабинку боком, чтобы не зажать ее дверью. Оказавшись внутри, я закрываю дверь, опускаю крышку унитаза и сажусь на него.
Мне не нужно писать. Мне нужно выдохнуть.
Глубоко дышу несколько минут и пытаюсь утихомирить панику, скопившуюся в моем горле. Они везут меня в другой город. Фуке становится все грубее. С каждым часом Афонсо наглеет. Именно сейчас чувствую, что моя жизнь висит на волоске. Думаю о Розе. Бедная, бедная Роза. Что они с ней делают? В безопасности ли она?