– Слишком рано, Роза, – бормочет она.
Это жалко, но я счастлив, что она бормочет во сне имя своей подруги, а не какого-то придурка. Я протираю глаза от несуществующего сна и снова встряхиваю ее.
– Проснись и пой. Пора искать цивилизацию.
Ава потягивается, и от этого движения у нее грудь вздымается в воздух, а одеяло сползает на бедра. Между поясом ее штанов для йоги и нижней частью ее рваной рубашки есть дразнящая полоска кожи, которая тянется вверх, когда она поднимает руки над головой. При виде этого у меня текут слюнки. Я делаю глоток воды, надеясь, что ее несвежий вкус пробудит меня от вызванной похоти, но девушка снова сдвигается, а ее рубашка задирается еще выше, пока округлый изгиб груди почти не обнажается. Даже напряжение и боль в спине, когда двигаюсь, не нарушают мою концентрацию, и я пытаюсь заставить ткань подняться еще выше.
Не могу взять себя в руки, пока она не садится и не протирает глаза, как ребенок. Это заставляет меня встряхнуться.
Ава моргает и оглядывается.
– Который час?
– Семь или около того.
Солнце встало пару часов назад.
Я начинаю упаковывать наши припасы в нейлоновый рюкзак.
– Эй. Разве нам это не нужно? – протестует она, когда я тушу огонь. – Разве мы не ищем сегодня еще что-нибудь из самолета?
– Нет.
Я не поднимаю глаз от пепла, который тушу. Не могу провести еще одну ночь в пещере с Авой и не взять ее. Мы слишком изолированы, а потребность моего тела перекрывает все остальные мысли.
– Нам нужно выбраться из джунглей.
– О, из-за твоих травм?
– Да, – вру я. – Потому что я ранен.
У меня было кое-что похуже ножа в спине и ссадины в глазу, но, с другой стороны, мне не приходилось одновременно заботиться о модели. Я взваливаю рюкзак на плечо, не обращая внимания на боль в спине, и поднимаю нож, чтобы взглянуть на свое отражение в лезвии.
– О, ради Бога, – говорит Ава, топая ко мне.
Она отталкивает мою руку и поднимает повязку. При первом прикосновении ее руки к моему виску я замираю, и все мои добрые намерения тоже исчезают.
– У тебя хороший глаз. Гной не сочится, и кожа не загрубела. Я должна чувствовать его запах или что? Видела, как кто-то делал это в телешоу.
– Может, проверим еще раз? – спрашиваю я не потому, что сомневаюсь в ее словах, а потому, что хочу, чтобы она стояла там весь день и осматривала каждую часть моего тела.
Я действительно могу немного видеть своим больным глазом, и это означает, что опухоль начинает спадать. Все будет хорошо. А шрам на спине – это ничто. У меня на груди шрам от раны, которую я получил девять лет назад – в первый раз меня послали делать мокрую работу. Парень ударил меня ножом, прежде чем я успел его прикончить. Она должна это проверить. Черт, у меня шрамы по всему телу, включая...