Отмотав карусель знакомых кадров к моменту, когда призрак кошки вывел ее из тайного коридора прямиком в сад, проговорила слова заклинания. По венам прошлась волна магии, разгоняя кровь. Амелия крепче сжала чужие ладони: одну холодную, все еще подрагивающую, вторую — теплую и твердую. В то же мгновение ощутила незримое присутствие этих людей в своих мыслях. Украдкой выдохнула, довела себя «прошлую» к той самой яблоне и во второй раз за день коснулась шершавого ствола.
Всех троих утянуло туда, где правила балом Тьма.
Амелия снова видела жуткие мертвые деревья и сочившиеся прямиком к серому небу чернильные щупальца. Чувствовала, как они оживают, стремятся к ней, обволакивают коконом, впитываются кожей. Слышала голос папы. А затем встречала его — настоящего, не призрачного.
Она снова плакала у него на груди, внимала каждому слову, принимала в дар медальон с изумрудом.
Падала и тонула в раскинувшейся над ней яркой синеве.
Односложно отвечала тараторившей Ноле. Ловила ее, полный ненависти взгляд и опять удивлялась этому.
Спешила в особняк, спускалась в подземелья.
То, что происходило далее оказалось особенно тяжело прожить повторно. Но Амелия постаралась удержать себя, не оборвать связь. Именно в тот момент она на миг вернулась в свое настоящее тело и почувствовала, как рука Ликдара крепче сжала ее ладонь. Тонкая нить его магии направила в нужное русло, не позволила сбежать.
Целительница сразу же вернулась, позволяя лорду Доэйру сдавливать пятерней горло, плеваться ядом, раскрывать самые страшные секреты.
Последним был ритуал. Он пролетел размытыми, неясными картинками, ведь Амелия сама себе в тот момент не принадлежала.
Путешествие в несуществующее прошлое завершилось свежим воздухом в лицо и зелеными листочками яблони, играющей с ветром.
Девушка вынырнула из воспоминаний, откинувшись на спинку стула, и вместо того, чтобы открыть глаза — крепче их зажмурила. Дабы взять себя в руки, немного приглушить бушующие в груди эмоции и подготовиться к очередному испытанию — реакции на это маленькое путешествие находившихся рядом людей.
Холодной узкой ладошки Амелия уже не ощущала, а вот теплая слишком крепко вцепилась ей в пальцы.
— Она врёт… — долетело до ушей едва различимое бормотание, — Она врёт… Она врёт, — голос становился тверже и громче, пока не перешел на крик, — Она врёт! Врёт! Врёт!
Целительница распахнула глаза и пораженно уставилась на Линару. Девочка спрятала лицо в ладонях и раскачивалась взад-вперед. Ее плечи подрагивали. Ликдар наконец оставил в покое практически онемевшие пальцы Амелии и встал. Она быстро взглянула на него. Бледнее чем обычно, со сжатыми в твердую линию губами и посветлевшими глазами, он выглядел не просто ошеломленным. Увиденное сильно ударило по нему, но, к счастью, оставило при своем уме, чего не скажешь о его сестре.