В столь ранний час желающих позаниматься совсем немного, поэтому помимо меня в зале лишь парочка пыхтящих мужиков у стоек для приседа. Оглядевшись в поисках Сато и не обнаружив оного в пределах видимости, приступаю к разминке. Может выходной взял, а зал открыла девушка-администратор? Но не успеваю я разогреться перед основной тренировкой, как сзади раздается грубый, прокуренный голос.
— Здорово, малец! Давно тебя не было, неужели опять приболел? — в басовитом голосе слышится насмешка. Но я достаточно чуткий слушатель, поэтому, помимо явного злорадства, улавливаю еще и отголоски тревоги. Кажется, утро перестает быть томным.
— Здравствуйте, господин Сато. — оборачиваюсь и отвешиваю легкий поклон мужику в возрасте. Мне не жалко, а он может поскорее отвалит.
— Охо, кто это тебя так? — отставной бандит без зазрения совести тычет пальцем в мою помятую физиономию.
— Девушка.
— Она, что у тебя янгире*?
*Янгире — жестокие и беспощадные садистки. Эти девушки — жертвы тяжёлого психоза или других психических отклонений (обычно их невменяемость объясняется детскими травмами или другими болезненными переживаниями прошлого). Они могут быть совершенными маньячками, способными устроить кровавую резню на пустом месте.
Память анимешника Тон-тона подсказывает, что дядька в какой-то мере прав. В характере Ито Хоши явно прослеживаются нотки данного типажа. Но не это меня удивляет, а то, что мужик его возраста в курсе о подобных культурных явлениях. Старый бандюган не похож на того, кто одинокими вечерами засиживается в своей комнатке отаку, листая любимую мангу. Я скорее поверю в то, что этот убеленный сединами мордоворот, когда-то пытал задрота, по типу того же Тон-тона.
— Что-то вроде. — смущенно произношу в ответ. Неординарные познания Сато превращают этот диалог в нечто неловкое. Помню, как отец, точно также пытался обсуждать со мной мемы. Стоит ли говорить, что в тот момент я испытывал испанский стыд. Прямо как сейчас.
— Во времена моей молодости такой херни не было. Вы — молодежь совсем с ума посходили от вседозволенности. — с чего-то выговаривает мне этот оплот «нравственности». Да на его руках столько крови, что хватит Токийский залив покрасить — гребанный лицемер! — Я чего подошел, у твоего пропуска срок закончился. Надо бы новый выписать, пока нас не спалили. Не хочу из-за такой мелочи вылететь с работы, поэтому, как закончишь с тренировкой, зайди ко мне.
Точно! Пропуск ведь был выписан на месяц. Теперь понятно, откуда эти нотки тревоги в голосе Сато, а я уже себя накрутил. Бывший якудза попросту опасается за свое хлебное место.