Свободной рукой стряхиваю пот со лба и выкрикиваю первый приказ. Вакидзаси ближайшего противника рассекает мою футболку, оставляя на груди длинную, но не глубокую царапину. В последний момент мне удается вывернуться из-под карающего клинка. На губах якудзы расцветает кровожадная ухмылка, вслед за первым бандитом начинают скалиться и остальные. До меня наконец доходит почему уроды перестали орать. Взгляд цепляется за нитки и кусочки ткани, торчащие из их ушных раковин — сообразительные уроды! Ну ничего, у меня все еще есть чем вас удивить!
Набросься якудза на меня скопом и тут бы моей сказочки пришел конец, но они не торопятся, решают поиграть с добычей и это становится роковой ошибкой.
— Разве, мама, вам не говорила, что не стоит играть с едой? — сомневаюсь, что кто-то из ублюдков умеет читать по губам, но надеюсь в местном аду у них будет достаточно времени, чтобы разгадать мою пантомиму.
Призрачный серп сносит несколько голов за раз, а я в который раз убеждаюсь, что загадочный шиноби мог легко прикончить нас с Акихико, если бы не принялся тешить собственное эго. Обезглавленные тела врагов валятся на паркет и я наконец выдыхаю.
Измотанный, покрытый своей и чужой кровью я стою посреди огромного холла полного трупов…до ушей доносятся стоны недобитков…и почти трупов. Рукоять танто влипает в ладонь. Для того, чтобы добить раненных Такифугу ни к чему. Приседаю рядом с ближайшим подранком и заношу кинжал для разящего удара. Секунда, вторая…рука начинает затекать.
— Дерьмо! — поднимаюсь и от души пинаю раненного якудзу в бок. — Надеюсь, ты сдохнешь и без моей помощи.
«И вновь на те же самые грабли, ничему тебя жизнь не учит, да Антох?» — к сожалению, я еще не успел достаточно очерстветь для того, чтобы добивать раненных. В штабе на Акихабаре было попроще, боевая горячка позволяла преодолевать моральные запреты.
Чтобы добраться до выхода, мне приходится обогнуть стол, во главе которого не так давно грел свою старческую жопу, откинувшийся, Оябун. Или не откинувшийся? На том месте куда рухнул старик, тела не наблюдается, на паркете лишь подсохшие кровавые разводы с кучей следов, да кусочек челюсти, приютившийся у одной из массивных ножек. Старый мудак, да когда он успел?! Бросаю взгляд назад и принимаюсь пересчитывать тела охранников — двадцать семь! Куда делись еще трое? Дверь же была заперта…или нет? Ну, конечно, гребанный «посыльный»! Он не отворял двери! Все это представление нужно было лишь для отвода глаз, чтобы я не бросился в погоню за раненым Оябуном! Меня провели, как щенка…