Его «Платформа» и данные по этому поводу интервью, когда он сказал, в частности, что ислам – «религия дураков», вызвали страшный гнев мусульманской общины. На него подали в суд и требовали расправы. Во Франции опасались за его жизнь, предрекали, что его ждет судьба Салмана Рушди, годами жившего под охраной. Издатели уже формально извинились перед мусульманами за глупые, ни на чем не основанные подозрения, как вдруг грянуло 11 сентября в Нью-Йорке, и наш автор вышел пророком.
Точно так же спорили, когда он готовил к выходу свой давно ожидавшийся роман «Подчинение». О чем там идет речь? Преподаватель Сорбонны, исследователь творчества Гюисманса по имени Франсуа (уже хотя бы не Мишель) живет в Париже и наблюдает летящую мимо него жизнь, к которой он не имеет никакого отношения. Во Франции по-прежнему правят социалисты во главе с президентом Франсуа Олландом, однако мандат его заканчивается – и заканчивается с позором. Страна лежит в социальных руинах, напряжение между классами и религиями достигает критической точки, терроризм и насилие становятся привычными. К власти рвутся крайне правые во главе с «Национальным фронтом» Марин Ле Пен.
Ей не могут противостоять ни левые, ни центристы – никто, кроме «Мусульманского братства», недавно образовавшейся партии умеренного ислама, лидер которой, Мохамед Бен Аббес, кажется французским интеллектуалам меньшим злом, чем Марин. Итог понятен: все партии-аутсайдеры объединяются против Ле Пен в пользу Аббеса. Мусульманин-президент берет атеиста-премьера, и Франция стремительно движется к шариату.
О «Подчинении» писали газеты, название стало нарицательным, и правительство призывало крепко ударить по уэльбековщине и тем, кто протаскивает ее в печать. Премьер-министр так прямо и сказал в своей речи: «Франция – это не Мишель Уэльбек… Это не страх, ненависть и нетерпимость».
Уэльбек и был готов согласиться что он – не Франция, ладно уж, «мне все равно, что он говорит», но «нетерпимость, ненависть и страх» – это именно то, какой он видит свою страну. «И это только усиливается». Он предупреждает о том, что религия поднимает голову на родине Вольтера, недодавившего гадину: «Сегодня атеизм мертв, свобода мнений мертва».
Возвращаясь в Францию, Вольтер когда-то боялся «сорока тысяч фанатиков», которые захотят развести для него костер, и получал уверения о том, что 80 тысяч его сторонников придут этот костер гасить (мне всегда представлялась совершенно раблезианская эта картина). Ставки Уэльбека были и того выше – 150 000 экземпляров «Подчинения» ждали на низком старте. Автор давал интервью за интервью и жаловался: «Мне кажется, что я все время повторяю одно и то же: моя книга не исламофобская, это раз. И каждый имеет право написать исламофобскую книгу, это два».