Возле комнат Эдварда я заколебался, страх зазубренным камнем засел внутри. После того ужина я его больше не видел. Стоя за дверью, я попытался принять небрежный вид.
«Здравствуйте, мистер Марш, как вы себя чувствуете? Несколько минут назад мой язык был во рту у вашего сына».
Я подавил смех и почувствовал себя лучше… Пока не вспомнил, что Сайлас обязан своими страданиями именно Эдварду.
Страх испарился, и я удивленно попытался понять, почему все еще работаю здесь.
Внутри Дейл и Нина тщетно пытались убедить Эдварда, что ему нужно сделать укол Орвейла.
– О, слава богу, – проговорила Нина, увидев меня.
Дейл кивнул.
– Сегодня выдался тяжелый денек.
Это не вызывало сомнений. Эдвард жалобно застонал, пойманный в ловушку тела, которое тряслось и дрожало, словно ему было холодно.
«Как будто он лежал в хижине на Аляске посреди зимы…»
– М – М-Макс, – выдавил он, дрожа так сильно, что с трудом мог говорить. – Помоги м-м-мне…
– Сейчас, мистер Марш.
Я сбросил куртку и прошел в ванную, чтобы вымыть руки. Когда я вернулся, Дейл протянул мне пару латексных перчаток.
– Вы звонили доктору Уэббу? – спросил я.
Нина кивнула.
– Он сказал, если укол не подействует в течение часа, позвонить ему еще раз. Но так как наш пациент вообще не позволил нам ввести…
Я взял шприц из ее руки и склонился над Эдвардом.
– Мистер Марш, – громко проговорил я, перекрывая его стоны. – Позвольте сделать вам укол. Вы почувствуете себя лучше.
– Л-лучше, – выплюнул он. – Н-н-нет ничего такого…
Но не сопротивлялся, когда Нина смазала его предплечье, а я ввел иглу в свободно свисающую кожу. Когда я нажал на шприц, он застонал громче, а потом, тяжело дыша, откинулся на подушки.
– Запишите время укола, – указал я Нине и Дейлу. – Если поднимется температура, немедленно позвоните Уэббу.
Они коротко кивнули, а я снова повернулся к Эдварду.
– Мистер Марш, попытайтесь немного поспать.
Он дернул головой из стороны в сторону, и я заметил, что лекарства начали действовать. Дрожал он уже не так сильно.
– М – М-Максвелл… ос-с-станься… – он протянул ко мне трясущуюся руку. Он походил на умирающую птицу со сломанными крыльями, хлопающими по простыне. Я попытался ожесточить свое сердце, но опустился на стул рядом с ним и накрыл его руку своей, делясь с ним силой.
Дрожь курсировала между нами, словно электрический ток. Он поднял на меня взгляд водянистых глаз. Из всего тела лишь только они и оставались неподвижны.
– На минутку, – проговорил я и кивнул Дейлу и Нине.
– Дилетанты, – тихо проворчал он, когда они вышли в соседнюю комнату. – Под-д-д… халимы б-бесхребетные.