«Твою ж мать…»
В последний раз я развлекался с парнем в средней школе, еще подростком. Макс же был мужчиной, крепким и худощавым. В тусклом свете комнаты контуры его пресса рельефно вырисовывались на фоне теней. Безволосая грудь казалась чертовски совершенной. Я наслаждался этим зрелищем, потом перевел взгляд на округлые мышцы плеч, пробежался вниз по худощавым бицепсам и предплечьям. И почувствовал, что при виде него плоть моя затвердела еще сильнее, если такое вообще возможно. Тело мое внезапно напряглось.
Макс мгновенно это ощутил.
– Ты в порядке?
– Да, но… прошло столько времени.
– Знаю, – мягко проговорил он. – Я хочу, чтобы тебе было хорошо.
– Мне уже хорошо, – признался я, чувствуя, как колотится сердце. – Но, боже, Макс, не останавливайся.
Он кивнул, встал надо мной на четвереньки и склонил голову, чтобы меня поцеловать. Поначалу мягко, затем глубже, легким касанием языка исследуя все уголки моего рта. Я знал, что он делает. Топит меня в ощущениях, заставляя отбросить все мысли. И это сработало.
Он припал губами к моей шее, прикусил мочку уха.
– Я не стану торопиться, – жарко прошептал он мне на ухо.
Я не ответил, но он об этом и не просил. Он собирался показать, что я смогу справиться, без лишних слов и уговоров, и это понимание сожгло во мне все оставшиеся сомнения.
Он проложил по моей шее дорожку из поцелуев, и я втянул воздух сквозь зубы.
– Богом клянусь, Максимилиан, если ты не перестанешь маяться дурью и что-нибудь не сделаешь…
Он легонько рассмеялся, а затем – вот ублюдок – медленно приподнял мою футболку и скользнул языком по рельефным мышцам живота. Стиснув зубы, я уперся пятками в простыню. Часть меня все еще боролась с тем, насколько же хорошо мне было. Он все ниже спускался по моему телу, раздражающе медленно, и его губы оставляли за собой пламенеющий след. Он стянул с моих бедер штаны и трусы, освобождая член, твердый, словно сталь. Сердце бешено колотилось в груди, когда он в первый раз прикоснулся ко мне, неторопливо поглаживая, обхватил рукой.
– Боже, Сай, – то ли простонал, то ли прорычал он. – Ты чертовски прекрасен.
И он благоговейно провел языком от основания члена до самого кончика.
– Вот черт…
Он снова проделал то же самое. Потом чуть двинул рукой, сжимая и отпуская. И в тот миг, когда я думал, что сойду с ума, он целиком взял меня в рот. Казалось, только этого тепла мне и хотелось со времен Аляски. Нам твердили, что все это неправильно. И все же ничто в жизни не казалось мне настолько верным.
Пользуясь сразу и руками, и ртом, сжимая, посасывая, Макс подводил меня все ближе и ближе к самому настоящему забвению.