– Перестань так говорить! – прокричал я, чувствуя, как внутри все сжимается от страха.
– Ничего особенного, – быстро проговорил Макс. – Он просто за тебя беспокоился.
– Всякий раз, как вы с папой ссоритесь, возвращается страх, что Чисана повторится вновь.
Кровь отхлынула от лица, когда я услышал произнесенное вслух название. Открыто. Перед Максом…
Я пристально посмотрел на него.
– Он рассказал тебе о… о том месте?
– Не думаю, что он собирался…
– Что он тебе сказал? И когда?
– Недавно. Стоило рассказать тебе, что я знаю. Но это меня не касается и…
– Точно, это касается лишь меня. Не тебя. Не кого-либо еще. – Я повернулся к Эдди. – Тебе не стоило об этом говорить. Вообще.
Эдди вздрогнул и затих, опустив глаза в пол, сгорбив плечи.
– Я просто объяснил…
– Ничего не говори. Просто молчи.
– Он не виноват, – вмешался Макс. – Я слишком много спрашивал. Я ведь любопытный, помнишь?
– Ему вообще не следовало заговаривать на эту тему, – произнес я. – Эдди, думаю, тебе пора в свою комнату.
Эдди кивнул, вновь сжимая руки.
– Да-да, конечно. Я вас оставлю.
Он ушел, и мы с Максом остались одни. Воздух между нами звенел, словно готовая лопнуть струна. Мне тоже следовало уйти. Но я просто стоял и не двигался.
– Сайлас…
– Забудь обо всем.
– Я не хочу забывать. Я… о тебе беспокоюсь. Мне нужно знать, что с тобой все в порядке. – Он тяжело сглотнул. – Что там случилось?
– Ничего.
– Эдди сказал…
– Эдди ни черта не понимает, о чем говорит.
– Эдди всегда чертовски хорошо понимает, о чем говорит, – возразил он. – И точно подбирает слова. Он упомянул «перестройку личности».
Я вздрогнул, и от этого разозлился еще сильнее.
– Я был трудным подростком, и отец отправил меня в лагерь учиться выживанию в дикой природе. Вот и все.
– Не думаю, что это все, – хрипло пробормотал Макс. – Полагаю, здесь что-то иное.
Я поднял на него взгляд. Он тоже пристально посмотрел на меня.
Я хотел выпустить все, что скопилось внутри, отпустить, пасть к его ногам и рассказать о том, что почти меня уничтожило.
Из всех людей на планете Макс бы понял.
«С ним я бы почувствовал, что не один».
Макс заметил мою нерешительность и шагнул ближе.
– Поговори со мной, Сай. Пожалуйста.
Сай. Знакомо. Близко. Я мог бы снова нырнуть в ту близость, что родилась на скамейке возле пианино. В ресторане. В машине в тот дождливый вечер, когда мы впервые встретились. Воздух между нами задрожал. Окружавшее меня строение из камня и льда дало трещину. А этого не могло случиться. Я слишком далеко зашел, чересчур много вынес…
– Мне больше нечего сказать, – проговорил я, направляясь к двери. – Разговор окончен. Думаю, лучше прекратить уроки игры на пианино. Ты достаточно выучил.