Он внимательно слушал ответы этого человека на вопросы полковника Мелроуза. Но его рассказ выглядел вполне правдоподобным. Камердинер принес хозяину мягкие домашние туфли и унес уличные ботинки.
– Что вы делали после этого, Дженнингс?
– Вернулся в буфетную, сэр.
– В котором часу вы ушли от хозяина?
– Наверное, сразу после четверти седьмого, сэр.
– Где вы находились в половине седьмого, Дженнингс?
– В буфетной, сэр.
Полковник Мелроуз кивком отпустил его. И вопросительно взглянул на Кёртиса.
– Совершенно верно, сэр. Я проверил. Он находился в буфетной примерно с шести двадцати до семи часов.
– Тогда его можно исключить, – сказал главный констебль с некоторым сожалением. – Кроме того, у него нет мотива.
Они переглянулись.
В дверь постучали.
– Войдите, – сказал полковник.
– Прошу прощения, сэр, ее светлость узнала, что приехал полковник Мелроуз, и она хотела бы его видеть.
– Разумеется, – ответил Мелроуз. – Я сейчас же пойду к ней. Вы меня проводите?
Но чья-то рука отодвинула девушку в сторону. Теперь в дверном проеме появилась совершенно другая женщина. Лора Дуайтон походила на гостью из другого мира.
Она была одета в нарядное облегающее средневековое платье из блекло-синей парчи. Ее золотисто-каштановые волосы, разделенные посередине пробором, с двух сторон спускались на уши. Сознавая, что у нее есть собственный стиль, леди Дуайтон никогда не стригла волосы. Они были уложены сзади в простой узел на затылке. Руки оставались обнаженными.
Одну руку она вытянула, опираясь ею на дверную раму, другая была опущена сбоку и сжимала книгу. Она похожа, подумал мистер Саттерсуэйт, на мадонну с полотен ранних итальянцев.
Леди Дуайтон стояла, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Полковник Мелроуз бросился к ней.
– Я пришла сказать вам… сказать вам…
У нее был тихий грудной голос. Мистера Саттерсуэйта так заворожила театральность этой сцены, что он забыл о ее реальности.
– Прошу вас, леди Дуайтон… – Мелроуз обхватил ее рукой, чтобы поддержать.
Он проводил ее через холл в маленькую приемную, стены которой были завешены потускневшим шелком. Кин и Саттерсуэйт последовали за ними. Женщина опустилась на низкое канапе, откинула голову на подушку ржавого цвета и закрыла глаза. Трое мужчин смотрели на нее. Внезапно она открыла глаза и выпрямилась. И заговорила очень тихо.
– Я убила его, – сказала она. – Вот что я пришла вам сказать. Я его убила.
На секунду воцарилось напряженное молчание. Сердце мистера Саттерсуэйта пропустило один удар.
– Леди Дуайтон, – сказал Мелроуз. – Вы испытали большое потрясение… вы расстроены. Думаю, вы не совсем понимаете, что говорите.