Сильвио Бенавидиш быстро понял, что записать рассказ хранителя не успеет, и старался запомнить как можно больше.
– Вы это серьезно?
– По-вашему, молодой человек, я похож на шутника? Знаете, в мире полно кретинов, именующих себя охотниками за сокровищами и готовых мчаться на другой край земли ради трех золотых монет. Будь у них побольше ума, они бы приехали в Живерни и обшарили чердаки окрестных домов. Конечно, я в курсе разных слухов. Дескать, Клод Моне уничтожал полотна, если находил их неудачными, и так же поступал со своими ранними работами. Считается, он так боялся, что после его смерти торговцы накинутся на его незаконченные картины или наброски, что в 1921 году сжег у себя в мастерской все холсты, которыми был недоволен. Но не исключено, что, несмотря на все якобы принятые мастером предосторожности, где-нибудь в мире сейчас хранится неизвестное полотно кисти Моне. Всего один старый забытый холст. На который сегодня можно купить остров в Тихом океане.
Хранитель перешел в следующий зал и окинул свирепым взором смотрительницу, которая, вместо того чтобы с благоговением взирать на пурпурную мантию кардинала, допрашивающего на картине Делароша Жанну д’Арк, изучала красный лак у себя на ногтях.
– Еще кое-что, – сказал инспектор. – Вы упомянули Теодора Робинсона – художника-импрессиониста и друга Клода Моне. Что вы можете сказать о фонде, носящем его имя?
– Почему вас это интересует? – прищурился Гийотен.
– В расследовании без конца всплывает этот фонд. Как ни странно, но многие персонажи, прямо или косвенно связанные с нашим делом, имеют к нему то или иное отношение.
– Что конкретно вы хотите знать?
– Ничего особенного. Просто ваше мнение.
Хранитель чуть поколебался, словно подыскивая нужные слова.
– Как бы вам это объяснить, инспектор… История довольно сложная. Как правило, ассоциации подобного типа не преследуют никаких корыстных целей. Подождите, попробую показать на другом примере. Допустим, у нас есть ассоциация помощи беднякам. Парадокс ее существования заключается в том, что при сокращении числа бедняков снижается потребность в услугах подобной организации. Иными словами, чем лучше работает ассоциация, тем быстрее она начнет хиреть. То же самое относится к антивоенным фондам. Установление прочного мира на земле будет означать кончину этих фондов.
– А врач, который слишком хорошо лечит больных, рискует остаться без работы?
– Совершенно верно, инспектор.
– Это мне понятно. Но при чем тут фонд Робинсона?
– У фонда Робинсона есть свой девиз. Они называют себя «три “про”». Про-цветание, про-текция, про-движение. Великолепный девиз – звучит одинаково гордо на самых разных языках. Чем занимается фонд? Он ищет по всему миру произведения искусства, покупает их, а потом продает. Кроме того, он вкладывает средства в юные таланты – точно так же покупает их, а потом продает.