Великолепный обзор!
С моей стороны было бы глупо упускать такую возможность, вы не находите? При всей банальности происходящего. Красавец-инспектор, явившийся невесть откуда, и учительница в ожидании спасителя! Оба молоды и хороши собой. У обоих впереди вся жизнь. Они держат свою судьбу в собственных руках.
Что еще требуется?
Пара-тройка встреч. А дальше плоть возьмет свое.
Я спустилась вниз, проклиная каждую ступеньку. Еще несколько минут придется повозиться, запирая дверь на три замка. Мне уже трудно даже просто закрыть тяжелую дубовую дверь, такую же старую, как я. По-моему, петли у нее с каждой ночью ржавеют все сильнее. Наверное, двери тоже болеют ревматизмом.
Вспомнились полицейский и учительница. Эти двое мечтают разорвать картину. Выйти за пределы рамы. Сбежать на сияющем хромом мотоцикле. Какая женщина не мечтает о таком побеге?
Главное, чтобы в мотор не попала песчинка.
Или чтобы кто-нибудь не переписал историю по-другому.
– Нептун! Ко мне.
Мы пошли. Как всегда, я срезала путь через парковку возле Музея американского искусства. Как всегда, проходя мимо этого чудища, сморщилась от отвращения, которое вызывала его безобразная архитектура в духе 1970-х. Разумеется, я в курсе, что изначально планировалось скрыть здание за большим садом. Много лет назад они даже высадили перед музеем туи и бирючину. И назвали все это импрессионистским парком. Ха-ха. Но я знаю немало тех, кто ни за что не согласится заменить привычный забор на живую изгородь. Полагаю, сейчас, когда французы выкупили участок у американцев, а в здании собираются устроить музей импрессионистов, они вырубят весь этот так называемый парк. И если бы меня спросили, что я об этом думаю, я бы сказала, что я – за.
В любом случае, я умру раньше, чем все это будет реализовано. Пока что они ограничились тем, что поставили позади музея четыре стога сена. Еще бы вилы воткнули! На мой взгляд, сено плохо сочетается с туями, зато туристам нравится. Они обожают фотографироваться на фоне стогов.
В молодости я довольно часто гуляла за музеем и расположенной чуть дальше галереей Камбура. Дорога там идет в гору, и сверху открывается неплохой вид на утопающую в зелени крышу музея. Туристы туда не ходят. Хотя, если говорить о видах, самый красивый – с высоты холма, на котором стоит водонапорная башня. Мне туда уже не дойти. Остается только вспоминать.
Я шла и шла, постукивая палкой по тротуару. Меня обогнала группа из пяти стариков – не таких старых, как я, но и не молоденьких; они болтали по-английски. У нас всегда так. В будни в Живерни безлюдно, как в любой другой деревне, если не считать автобусов с экскурсантами. Три четверти туристов говорят по-английски. Их высаживают в начале улицы Клода Моне, они проходят ее в оба конца – до церкви и обратно. По пути туда разглядывают галереи, по пути назад кое-что покупают. В выходные – дело другое. В выходные у нас нашествие парижан. Ну и из других городов Нормандии народ приезжает, но не много.