– Стефани, – решился он, – я, честно сказать, пришел сюда не только затем, чтобы осмотреть дом Моне и поговорить о живописи. Я хотел…
– Тсс!
Стефани приложила к губам палец, давая ему понять: не здесь и не сейчас. Учительские штучки, подумал Серенак.
Она указала на застекленные буфеты:
– Клод Моне устраивал в этой комнате изысканные приемы. Обратите внимание на синий фарфор мануфактуры Крей-Монтеро, на японские эстампы…
Она не оставила Лоренсу Серенаку выбора. Он схватил ее за плечи – и мгновенно понял, что делать этого было ни в коем случае нельзя. Гладкий шелк заскользил под его пальцами, внушая мысли, далекие от полицейского расследования.
– Я не шучу, Стефани! Вчера мы допрашивали вашего мужа. Результат беседы совсем нас не удовлетворил.
Она в ответ улыбнулась:
– Я знаю. Вечером мне пришлось выслушать краткий доклад.
– Он под подозрением. Это серьезно.
– Вы ошибаетесь.
Пальцы Лоренса продолжали скользить по шелковой ткани ее платья. Ему казалось, что он гладит ее плечи. Сохранять ясность ума с каждой секундой становилось все труднее.
– Не играйте со мной, Стефани. Вчера ваш муж заявил, что в утро убийства был дома, в вашей постели. Три дня назад вы говорили нечто противоположное. Кто-то из вас лжет. Или ваш муж, или…
– Лоренс, сколько раз я должна вам повторять? Я не была любовницей Жерома Морваля, мы с ним даже не приятельствовали. И у моего мужа не было причин убивать Морваля. Я тоже кое-что понимаю в детективах. Если нет мотива, зачем доказывать свое алиби?
Она засмеялась хрустальным смехом и угрем выскользнула из его рук.
– У вас, простите, – явная склонность к театральным эффектам. Ваша операция по сбору сапог деревенских жителей – это шедевр. Теперь вам остается только допросить все супружеские пары Живерни, чтобы выяснить, занимались они любовью в утро убийства или нет.
– Стефани, да поймите наконец: это не шутки.
В ее голосе неожиданно прорезался металл:
– Я отдаю себе в этом отчет. И прошу вас, Лоренс, оставьте меня в покое. Я не желаю ничего слышать об этом гнусном преступлении и не менее гнусном расследовании. Все это не имеет никакого значения. А вы только все портите.
Она развернулась. У Лоренса закружилась голова. Когда Стефани вновь повернулась к нему, у нее на губах играла улыбка. Кто она – ангел или демон?
– Переходим в кухню!
На сей раз Лоренс окунулся в синеву. Кухня была оформлена в синих тонах, цвет стен и фарфора включал все его оттенки, от небесно-голубого до бирюзового.
Стефани заговорила с интонациями рыночного зазывалы:
– Хозяйкам особенно понравится огромная коллекция кухонной посуды, в том числе медной, а также сервизы руанского фарфора…