— Что значит оправданный риск? — не понял Карл и для убедительности встряхнул «партнёра».
— Деда многие не любят. Он уводит выгодных партнёров, обманывает, перехватывает выгодных покупателей. Многие хотят от него избавиться.
— Я тебя живым закопаю, — пообещал ему Карл. Сатанеть, как его друг, он не умел, зато свои обещания, насколько знал Марк, выполнял с педантичной точностью. Китаец задрожал.
— Нет… Прошу…
— Отпустите его, — вдруг сказал Марк.
Дед с Карлом уставились на него.
— Пусть идёт. Перескажет всё… — он подошёл к уцелевшему и внушительно посмотрел ему в глаза. — В точности как было. Что они пытались убрать Иосифа исподтишка. Но у них ничего не вышло. Тогда остальные будут бояться.
— Ладно, — неожиданно легко согласился Дед. Он понял, что избежал беды только благодаря Маркусу, а совет был дельным.
— Разреши ему вызвать помощь для его выжившего друга, — Марк кивнул на «стрелка». У того было прострелено плечо, и он валялся на бетоне, корчась от боли. Марк допускал, что в спешке мог слегка промазать и выстрелом задеть туловище, но смертельной раны не видел и сейчас.
— Хорошо.
Везучий китаец, спотыкаясь, убежал.
Пока Дед с Карлом негромко обсуждали произошедшее и костерили погибшего, Маркус присел рядом с раненым. Он распахнул его куртку и увидел на его рубашке расплывающееся кровавое пятно. Пожалуй, риск умереть у него всё-таки был — от потери крови. Марк ножом порезал его рубашку на полосы и с силой стянул рану на плече.
— Мы ошиблись. Самый страшный здесь не Иосиф, а… ты, — проговорил китаец, лежа на спине и рассматривая лицо Марка. У него не было такого нелепого акцента, как у переговорщика, на что американцы поневоле отвлекались, не замечая главного.
— Возможно, — не стал спорить Маркус.
— Зачем ты ему служишь? Дед не заслуживает такого… слуги.
— Я не слуга. Он мне как родной отец.
— Как… Это сравнительный оборот, верно? — он хрипло рассмеялся. — Поверь, я из страны, где учат с малых лет смотреть в самую суть. Иосиф — плохой человек. Он кидает партнеров, если нужно будет, бросит и тебя… своего якобы сына. Он без жалости отберёт то, что тебе дорого, разорит, а потом уничтожит. Никто не ходит под его благодатью дол… — китаец вдруг захрипел.
В его горло по рукоять воткнулся нож-бабочка. Дед вынул его, поднялся на ноги и брезгливо вытер нож платком.
— Зачем? — спросил с досадой Маркус, вставая.
— Достаточно одного уцелевшего для устрашения. Так будет… правдоподобнее. Я, по правде сказать, не сразу понял, что случилось. Думал, что тебе захотелось всех перестрелять и пойти дальше спать. Так что я тебе снова должен.