— Быков, — раздался голос, — не дури. Ты окружен и никуда не сможешь сбежать.
Пашка вначале не понял, что это позвали его. Давно не слышал собственной фамилии, наверное, с первого тюремного срока. Хотел что-то крикнуть в ответ, но сдержался, только навел ствол на дверь, но нажать на курок не решился.
— Быков, бросай оружие. Хватит, навоевался.
Кирпичников стоял бледный и злился на самого себя. Надо было подготовиться лучше, а не кидаться на бандита с ходу, надеясь на всемогущий российский авось.
Пашка на миг задумался, но отбросил сомнения прочь. Сколько сегодня он походя загубил православных душ? Пять, шесть, десять? Не мог вспомнить. Все равно надо отвечать, пусть не перед людьми, так перед Богом.
Сотрудник выглянул из-за шкапа. Бандита не было видно, тем более в коридоре сумрачно. Переместился ближе к двери.
Пашка заметил тень и не выдержал, нажал дважды на курок. Деревянные щепки полетели на пол.
— Быков, не дури. — Голос из-за двери звучал глухо, но никакой враждебности не ощущалось.
Бандит начал злиться и выстрелил в дверь, потом на звук в комнату, то ли один, то ли два.
— Осталась одна, — прошептал Пашка, — одна.
Револьвер переложил в левую руку, правой пошарил вокруг себя и нащупал железную трубу или штырь, он и сам не понял, как она здесь оказалась. Может быть, Ваньша приволок, он всегда что-то приносил, как увидит железку или вещь какую, так и несет. Его ж, друга, больше нет, пронеслось в голове.
Вначале показался ствол, потом голова сотрудника уголовного розыска.
Пашка почти без замаха ударил.
Агент обмяк и мешком повалился вперед. Ударился головой о пол, но бандит успел перехватить пистолет. Свой направил на дверь и спустил курок. Раздался сухой треск, патроны закончились.
«Ничего, — Пашка свой револьвер бросил под ноги, — сдюжим, друг ситный, сдюжим».
Бандит бросился ничком на пол комнаты и больно ударился плечом о ножку стола. Он не заметил второго сотрудника, звериным чутьем почувствовал и выпустил две пули в темный силуэт. Послышался стон и падение тела.
Входные двери не поддавались.
Кирпичников матерно выругался, потирая зашибленное плечо.
— Оставайся здесь, — крикнул он агенту, стоявшему на пролет выше, — если что, то по ногам. — Сам кинулся из подъезда во двор.
Второй сотрудник, получивший ранение в бедро, застонал отболи, но нацелился в то место, из которого прилетели пули, нажал дважды на спусковой крючок. Пашка хотя и переместился в сторону, но ноги заняли место тела и две пули с чмоканьем вонзились — одна в колено, вторая в икру. Бандит не чувствовал боли, а только ненависть и злость.