Искатель, 2018 № 12 (Журнал «Искатель», Росовецкий) - страница 3

«Мазда» вывернула влево, серой крысой проскользнула мимо киосков, выстроившихся перед парком, и исчезла за мошной грудью бетонной Матери-родины, скорбящей об убитых ментах. И в самом деле исчезла! Свернули в парк? Стопанули у него и вылезли? Психанув на пустом месте, Антонина помчалась вдогонку. Тачка испарилась… Антонина пошевелила мозгами и всунулась между иномарками, густо приткнувшимися у махины проектного института, кажется, Господи прости, сахароварения… Спокойно, спокойно, куда могли они подеваться? В глубине парка, у шашлычной, «Мазды» так точно не было, выехать на Батыеву гору, вдоль кладбища, они тоже не могли: «зеленый» включился уже на глазах у Антонины, а рвать на «красный» в таком месте, и после дела, да на краденой машине — а на какой же другой ездят брать обменный пункт? А вот в те вон ржавые ворота в бетонном заборе… Чего там? Недостроенная высотка, туда вполне… Да! Ворота открылись, и «Мазда» неторопливо, задним ходом, выбралась из них. Развернулась на пятачке у павильона «Обувь из Италии» и двинулась, как Антонине показалось, прямо на нее. Антонина жадно вгляделась в салон: был там один водила ихний, без маски, конечно, да только с такой мордой и маски не нужно: круглая, бесформенная, глазки-щелки, ежик…

Все. Преследовать «Мазду» теперь незачем. Она ведь угнанная, и водила просто поставит ее где-нибудь в чужом тихом дворе, а того проще — вернет, где взял. Ведь если желательно поменьше оставить следов, так лучше угонять машину, за которой давно уже не приходят, чтобы потом просто поставить на место. Антонина хмыкнула: ничего себе рассужденьице, можно подумать, это она решилась на грабеж…

Вдруг поняла, что головная боль прошла сама собой. Оставалось решить, что она скажет Филатычу.


К одиннадцати вечера, когда Антонина, что бы ни смотрела и невзирая ни на какие протесты Пахомия Филатыча, если случался в квартире, обязательно переключала ящик на «Криминальную хронику», они успели уже и поссориться из-за ее незапланированной прогулки, и помириться — способом, для старого греховодника наиболее приятным. Теперь, верный своему принципу извлекать максимум возможного удовольствия за каждую потраченную копейку, а посему подругу облапив и даже закинув на нее волосатую ножищу, он пребывал в блаженном полусне и не возражал. Нельзя сказать, чтобы тяжесть чужой мясистой плоти была сейчас противна Антонине; более того, сегодня ее капризное женское естество получило свое, что случалось на этом диванчике не часто. Не потому ли удалось забалдеть, что в решающий момент вспомнила «Кота», грозящего ей кулачищем? В голове обычный после такого подарка сумбур, а ощущение совершенной ошибки прорезывалось в нем особенно остро. Не только что совершенной (таблетки она глотает регулярно, а других подлых сюрпризов от семьянина Филатыча не ожидает), а сделанной полгода назад. И не что женат оказался, пройдоха, и даже не в возрасте его дело, но давно уже ей стало ясно, что тратит драгоценное девичье время на человека той дикой эпохи, когда ценились ученые звания и доплаты за них, когда умение жить сводилось к умению прикопить бабок, достать вещь, утащить в свой закуток. Теперь зарплата профессора (что этот косноязычный лох и в самом деле профессор, Антонина сначала не могла поверить, но пришлось) была смешной в сравнении с жалованьем мальчишки-клерка в банке, а специальность… Вот оно.