Словом, я поперхнулся и начал сильно смотреть – не помстилось?
– Эй, эй! Малой, ты жив? Не увлекайся, – это Дед вывел меня от изумления в обыденность. – Ужинаем и спать! Время позднее.
Поужинали, а когда Старый основательно захрапел, в моей комнатушке появилась Варвара – вот же ненормальная!
– Я в самом деле очень соскучилась, Анатолий, – объявила она и нырнула под одеяльце.
Больше в тот день я не сумел сказать ни слова.
Утром Дед прихватил автомат и, сказав «ждите к утру», ушёл.
Ну а мы как с цепи сорвались – всё-таки весна.
Интересно, Старому в самом деле нужда выпала идти в Пустошь? Или он проявил такт? С одной стороны, сутки в лесу для него – что нам с вами сутки дома. С другой – подобные нежности для него куда как нехарактерны. Да ещё в свете возможных нежностей его внучки и такой швали, как я. Вот зачем ему поощрять подобное? С какой стороны ни глянь, выходит этот… как его… мезальянс!
Варе всё было как с гуся вода. Невдомёк или просто по фигу.
Она что-то щебетала в перерывах между любовью, один лишь раз удалось вытащить её на серьёзный разговор.
Мы решили, что надо бы и покушать. Силы потому что совершенно иссушились. Сидим, в общем, замариваем червяка. А я и спрашиваю:
– Это я тебя видел на фото из «Мира кино»?
– Может быть, – отвечает Варя, – меня одно время часто снимали. Для «Советского балета» тоже.
– О как! А я думал, ты этот… филолог! – удивился я, сообразив, что по сути ничегошеньки о ней не знаю, несмотря на свершившуюся близость.
– Я – историк, – помялась. – Будущий. А раньше была балериной и снималась в кино.
– Балери-и-иной! Танцевала, что ли? – удивился я ещё сильнее. – А зачем бросила?
– Танцевала. Через это и в кино оказалась. Внешность у меня, как говорили, киногеничная, – она принялась доедать суп моего производства, бодро звеня ложкой о миску.
А я ждал, так как видел, что внутри у девушки борение: рассказывать или нет. Победила исконная женская страсть «с кем-то поделиться».
– Бросила, потому что… не могу так жить. Это же Победоград, всё под землёй, все у всех на виду. Мне на улицу было не выйти, сразу начинали пялиться, показывать пальцем и просить автограф. Не жизнь, аквариум какой-то. Не желаю быть золотой рыбкой. Кому-то, может, нравится, так вот – не мне, – она помотала головой, разметав свои чудные русые волосы. – И каждый день, понимаешь, каждый чёртов день кто-нибудь лезет с предложением.
– Жениться? – уточнил я. – В смысле, замуж?
– И замуж тоже, – Варя потупилась и покраснела. – Хотя, не замуж чаще… ты понимаешь.
Я понимал – чего тут непонятного. Непонятно, чего терялась? Выбрала бы, так сказать, спутника, все бы враз отвяли! У нас на селе все разумные девки так и поступали. В деревне, сами понимаете, тоже аквариум. Но не выбрала. Она же мне нетронутой досталась! Совершенной девочкой!