Когда мы возвращались с ПНП в штабную батарею, мне показалось странным поведение сопровождавшего меня солдата. Когда мы пересекали простреливаемое трассирующими пулями пространство, солдат прятался за мою спину, а когда возвращались с ПНП, он старался идти впереди меня, то есть на всём пути следования туда и обратно солдат прятался за меня, «кланяясь» каждому пролетевшему снаряду или шальной мине. В пути было не до размышлений и догадок. Я сознательно прикрывал труса своим телом.
По возвращении в штаб мне встретился Байков, старший лейтенант службы «ОО» («Особый отдел»), которому я поведал о странном поведении разведчика, сопровождавшего меня на ПНП и обратно.
– Хорошо, – сказал тот. – Проверю его поведение в других случаях.
Долго ждать результатов проверки не пришлось, так как все были в движении, торфяник простреливался, по нам фашисты с высоток вели почти прицельный огонь. Встретив меня, Байков доложил, что сопровождавший меня солдат – мародёр. У него обнаружены золотые вещи (кольца, часы, деньги, облигации и другие ценности), которые он снимал с трупов, и поэтому его Байков отправил «куда следует»[57].
Вот так «телохранитель» был у меня, подумал я тогда. Но удивляться особенно было нечему: блокада, жертв много, среди честных бойцов и командиров встречались и мародёры. Война есть война, всякое бывало.
Из политдонесений штаба 334-го ап
за № 022 от 15.02.43 г.:
«Противник продолжает упорное сопротивление наступлению наших частей, ведя сильный огонь из всех видов оружия. 2/286 [СП] после артподготовки (25 мин[ут]) перешёл в наступление, продвинулся, примерно, на 100 метров, занял ДЗОТ и землянку и был остановлен сильным огнём противника».
за № 024 от 17.02.43 г.:
«В ходе нашего наступления противник предпринимал неоднократные контратаки, которые нашим огнём отбивались с большими для него потерями, и противник вынужден [был] откатываться на свои исходные позиции. За период наступления пехота продвинулась на 350–400 метров и заняла несколько землянок, ДЗОТ и часть трофейного оружия.
Артиллерийским огнём за период боёв подавлено 10 миномётных батарей, 3 станковых пулемёта, 2 огневые точки и уничтожено 2 скопления живой силы врага. В бою отличились бойцы и командиры, проявившие мужество и отвагу по разгрому немецких оккупантов. Часть из них представлена к правительственной награде».
(ЦАМО РФ. Ф. 334 ап. Оп. 1. Д. 30. Л. 35, 37)
Из приказа № 04/н по 334-му ап от 01.05.43 г. о награждении телефониста 4-й батареи красноармейца Воронкина Павла Павловича медалью «За Отвагу»:
23 февраля «…под сильным ружейно-пулемётным и артиллерийско-миномётным огнём вынес с поля боя тяжело раненного командира взвода лейтенанта Иванова. Во время выноса вторым артиллерийским налётом был сам контужен и легко ранен, но, несмотря на свою боль, продолжал выносить, и вынес лейтенанта Иванова уже мёртвым. При приказании эвакуироваться в госпиталь тов. Воронкин попросился остаться на поле боя до выполнения боевой задачи».