— Он был не особенно разговорчив. Но знаю, что у него в деревне осталась мать и младший брат. То ли Василий, то ли Викентий, не могу сказать. В Петербург Иван приехал задолго до нашей встречи. Сестра поманила его большими заработками.
— Хорошо. А бывало, что Иван Спиридонович надолго уезжал излому?
— Не часто, но бывало, хотя не больше чем на одну ночь. Говорил, что ездит по деревням, закупает товар.
— К нему кто-нибудь приходил?
— Нет, он гостей не жаловал. Только один раз за эти годы появился какой-то страшила.
— И когда?
— Не помню. Недели две тому будет.
— Какой он из себя?
— Что сказать? На дворе тепло, а он в пальто, правда, без шапки. И глядит как-то не по-людски, навроде хищного зверя. Глазки такие маленькие и злые. Пошептались с Иваном в коридоре, и он ушел.
Альбина замолчала, словно что-то хотела припомнить. Путилин ее не торопил.
— Вот еще, над глазом… — Она провела левою рукою по лбу. — Шрам у него был.
— Большой?
— С мизинец.
— Долго они разговаривали?
— Минуте пять, но Иван вернулся сердитым.
— Сестра его где проживает?
— Где-то на Васильевском, а точнее сказать не могу, не знаю. Кузьмина ничего не могла добавить к тому, что говорила раньше. Не могла и внятно объяснить, почему пошла покупать для Сорокина топор. Сама себе удивлялась. Видно, умел Иван Спиридонович подобрать ключик к женскому сердцу…
Вечером вернулись с докладами агенты.
Отправленные в трактир «Муром» удивили:
— Иван Дмитриевич, в сей трактир так просто не попадешь. Стоит на отшибе, завсегдатаев не так много, а пускают не всех, будто берегутся от лишних глаз.
— Может быть, так и есть.
— Хозяин — личность угрюмая, бывший моряк Серафим Матушкин. Высокий, двух аршин и десяти вершков, черные волосы.
— Особые приметы?
— Не заметили, но есть у него один помощник, мастер на все руки, — и дров наколоть, и трактир убрать, и посетителя нежелательного выставить, так у него над левой бровью косой шрам.
— С вершок?
— Да, — удивился агент.
— Так, — постучал пальцами по столу Путилин. — Завтра продолжайте наблюдение.
Через час поезд уже уносил Ивана Дмитриевича и его помощника с Царскосельского вокзала на станцию Дно для изучения подробностей по делу убийства семейства торговца Семенова.
Михаил поначалу смотрел в окно, разглядывая проносящиеся деревья и изредка попадающиеся дома. Не выдержал:
— Иван Дмитриевич, убийство купеческой семьи и Сорокина — одних рук дело?
Путилин, сидевший с закрытыми глазами, приоткрыл один:
— Угомонись! Приедем — будет видно.
Жуков опять повернулся к окну. Спать не хотелось. Мысли одолевали одна другой причудливей. То они с Иваном Дмитриевичем на месте арестовывают злодеев и возвращаются назад, где их встречает если не министр, то, по крайней мере, обер-полицмейстер; то еще что-нибудь…