— В том-то и дело, что не могли. Чужих дальше ворот не пускали.
— Непонятно.
— Да разве только это! Оказалось, что взрослые были связаны и убиты топором, а дети в одной комнате зарезаны ножом.
— А еще ничего странного не было?
— Странность была в диковинном узле.
— В чем?
— Подобие морского, что ли, хотя, господа, я к морю касательства не имел. Сужу исключительно по литографиям в книгах.
— На том спасибо.
За разговорами незаметно доехали до Семеновцев.
Купеческий дом действительно напоминал неприступную крепость. Огороженный двухсаженным забором, он стоял, возвышаясь темной громадиной — ни дать ни взять древнерусское городище за бревенчатыми стенами.
Судебный следователь оставил гостей у ворот, сам же вернулся через пять минут с сестрой хозяина — бойкой старушкой маленького роста.
Большой двор радостно зеленел травою, дом же производил гнетущее впечатление, несмотря на резное крыльцо и ажурные деревянные наличники.
— Там, у колодца, и там, — показал следователь рукой, — лежали зарубленные псы. На крыльце, головою к ступеням, Василий Сорокин. Три раза ударили в спину ножом, на руках остались обрывки веревки.
Вошли в сени, потом в светлую большую комнату с лавками и массивным столом для семейных обедов.
— Тут, — продолжил свой рассказ следователь, — на полу рядком лежали связанные хозяин, его сын и сноха. А там, — указал на двери напротив, — дети от трех до одиннадцати лет. Резали, как курят, по одному, и всех точным ударом в сердце, хоть не мучились. — Николай Иванович перекрестился. — На столе стояли две бутылки водки и закуска.
— Значит, хотя бы одного из убийц Семенов знал.
— Так точно.
— Да, не пустил бы постороннего мой братец, — вмешалась в разговор нынешняя хозяйка дома, — очень был осторожный. На ночь супостатов выпускал. — Иван Дмитриевич понял, что старуха говорит о собаках. — Они кого хошь вмиг растерзали бы.
— Скажите, — поинтересовался Путилин, — много денег у него здесь было?
— Почитай, все его накопления, прижимист был. Сколько ему говорила: отвези в банк, не ровен час ограбит кто иль красного петуха пустит. Нет, говорит, под боком целей будут.
— У него были тайники?
— А как же! В сундуке он хранил немного, а остальное в подполе.
— Мы осмотрели весь дом, — уточнил следователь. — Действительно нашли потайные места, но было видно, что их сразу вскрыли, значит, знали.
— Сам хозяин в жисть бы не сказал, где у него что лежит, — добавила сестра. — На куски его режь, все одно молчал бы. О деньгах в подполе даже сын не знал, не то чтобы кто сторонний.
Иван Дмитриевич прошелся по комнатам, осмотрел подпол. На свежем воздухе вздохнул с облегчением: