Привели Попова. Тот вообще только мотал головой: либо «да», либо «нет». Отводил глаза в сторону.
Вечером снова доставили Матушкина. Он был мрачен, видно было, что крепко задумался после разговора с Путилиным.
Одно дело, если ты вор, а другое — ежели погубил шестерых малолетних детей. И вправду до Сахалина не доберешься, зарежут на первом же этапе. Таких убийц не только «иваны», но и мелюзга рядом не терпит. Думы не давали покоя, но Серафим держался. Откуда может петербургский сыск знать о деревне?
— Покормили-то хорошо? — спросил Иван Дмитриевич, раскладывая перед собою бумаги.
— Что? — Матушкин вытаращил от удивления глаза. Не ожидал такого вопроса от начальника сыскной полиции.
— Покормили, говорю?
— Да.
— Хорошо. Нового ничего не добавишь, Серафим Игнатьич?
— Что говорить? Взяли вы нас тепленькими, не успели перепрятать вещички. Казалось, тайнички надежные, ан нет: ваши ребятки дело знают.
— На том и стоим. Государь нам доверие оказал искоренять людей, живущих неправедной жизнью, в особенности убийц.
— Так какие мы убийцы? — возмутился Серафим. — Грабили, по дачам озоровали, по домам шарили, но чтобы смертоубийство… Этого не было, — помахал перед собою рукой, словно отметая навет, Матушкин.
— А как же Семеновцы?
— Иван Дмитриевич, я столько городов проехал, все не упомню, не то что деревню.
— Могу напомнить, как месяц тому назад приехали вы вчетвером в Порховский уезд Псковской губернии, под видом купцов посетили местного скупщика льна Семенова. Продолжать? Там ты приметный узелок оставил, Серафим Игнатьич.
— Иван Дмитриевич, можно мне помыслить?
— Хорошо, через час продолжим разговор об этом происшествии.
Попов продолжал молчать. По всей видимости, или небольшого ума человек, или терять нечего: все вопросы встречал недоуменным взглядом. На вопрос о Семеновцах и Семеновых даже бровью не повел, словно не понимал, о чем речь…
Серафим просидел отведенный ему час на железной койке, обхватив голову руками. В висках билось одно: начальник прав, лучше идти по этапу вором, чем детоубийцей.
Он вошел к Путилину с решительным видом и с порога заявил:
— Да, Иван Дмитриевич, в Семеновцах наша работа, но дети… Когда брат нашего торговца сумел освободиться от веревок и выбежал на крыльцо, Жоржик…
— Георгий Попов?
— Да, да, Жоржик ножом сделал в нем две дырки. Торговец помешался и порешил купца с сыном и его бабу топором. Жоржик у нас немного не в себе, пока возились со старшими, он детей ножом, что носил всегда с собою…
— Значит, чист ты один?
— Я не душегуб. Запугать, обчистить, ограбить могу, а кровь пустить… Извольте, не мое это.