Как есть он у многих из нас.
Он вовсе не старец, проживший века
На древних седых образах.
Мой ангел, держа погремушку в руках,
Из люльки мне смотрит в глаза.
Она не умеет пока говорить
И что-то лепечет едва,
Но скоро сумеет она повторить
Мои, раз услышав, слова.
Я ей то отдам, что у мира прошу,
Что копится в сердце пока.
Она – белый лист, на котором пишу
С себя же, как с черновика.
Она сохранит мою душу от лжи,
Того, что себе не прощу,
Поможет мне честно на свете прожить,
И то обрести, что ищу.
Мне нужно её научить и себя
Как правду от лжи отличать,
Как спорить со мною, не прав если я,
И как научиться прощать.
И утром не будет орать вороньё,
Пугая цветенье зари;
И мир я увижу глазами её —
Таким, как Господь сотворил.
Чтоб в дыме и смраде, и рёве машин
На многие мили окрест,
Услышать, почувствовать, словно в тиши
Призывный, живой благове́ст.
Тревожь мою совесть – ей вреден покой —
Буди её ангел, буди!
Заставь своей нежной и чистой душой
Мой колокол биться в груди.
…И как-то, от райских воро́тин засов
Спиною своей заслонив,
Господь взгромоздит вдруг на чашу весов
Грехов моих каменный риф.
Лишь спросит меня Бог-Отец или Сын:
«В чём жизни твоей была суть?» —
Мой ангел двукрылый вспорхнёт на весы
И стрелка укажет мне путь.
Листками блокнотов мелькнутся года,
Вновь пущены стрелы часов.
А Пётр святой – я надеюсь – тогда
Откинет тяжёлый засов.
Я с новой надеждой и верой в любовь
Войду в тот заоблачный дом.
А ангел на землю опустится вновь
С одним белоснежным крылом.
июнь-август 1996
Письмо
Андрею
Я мусолю в руке карандаш.
Мне из были прорваться бы в небыль.
Я пишу тебе – пусть это блажь!
Не идут, жалко, письма на небо.
Сколько с неба воды утекло.
Сколько тверди вдруг стало болотом.
Нужно выжить кому-то назло,
И добром отплатить за кого-то.
Кто сказал, что нам жить надоест?
Есть в нас вера не только на чудо.
На России поставленный крест —
Он над храмом. Ты видишь оттуда?
Если б время сместилось назад —
Ты бы смог, отдышался, остался…
Как же я не успел тогда, брат?
Как меня ты тогда не дождался?
Ты как пахарь упрямый устал,
Но ронял в душу мне свои зёрна.
Лишь сейчас я прозрел, осознал.
А посевы всё всходят проворно.
Ты искал, и – я верю! – нашёл.
Сто вопросов тобою задеты.
Неужели затем ты ушёл,
Чтоб я сам находил им ответы?
Есть у каждого крест, говорят.
Не у всех есть Голгофа, как видно.
Как Христос ты был тоже распят —
Крест коляскою стал инвалидной.
За тебя мой назначен реванш,
Быть мне там, где и ты, верно, не был.
Я пишу тебе – пусть это блажь.
Не идут, жалко, письма, на небо.
октябрь-ноябрь 1998
Письмо в газету
Здравствуй, милая газета!
Вот, пишу, унять чтоб зуд.