Русские эмигранты и их потомки. Истории успеха (Арье) - страница 102
Парагвайская банкнота достоинством в 500 гуарани образца 1952-1982 гг. На данный момент выведена из обращения
Следующая волна иммиграции пришлась на конец Второй мировой. Приезжавшим в сороковые было уже проще – более ранние переселенцы в целом были готовы подставить плечо и в помощи не отказывали. И всё-таки даже тогда не зарастала народная тропа к скромному домику генерала Беляева. В самой сложной жизненной ситуации выходцам из России неизменно рекомендовали обратиться по адресу: улица Алберди, 709. Даже если у вновь прибывшего не было ни одного песо в кармане и все прочие отказали ему, здесь он всегда мог рассчитывать на радушный приём.
Всего в Парагвае осело свыше 20 000 русских переселенцев. И даже если они лично не были знакомы с генералом, можно сказать, что он так или иначе незримо участвовал в их судьбе, уже хотя бы потому, что смог создать почву для массового переселения и хорошего отношения к русским.
Закрывая тему русских колонистов, следует сказать, что присутствие русских до сих пор ощутимо в Парагвае. Мы уже упоминали о наличии улиц, носящих фамилии выходцев из России, однако этим влияние переселенцев не ограничивается. Здесь можно побывать в замечательной по своей лаконичной красоте церкви Пресвятой Богородицы, построенной по проекту русского инженера Угодского. Среди прочего, в ней хранится Георгиевский крест, полученный Беляевым во времена Первой мировой. Рядом с церковью по традиции находится русское кладбище, где на надгробиях ещё различимы имена тех, кто навсегда стал частью истории Парагвая. Можно сказать, что в Асунсьоне есть собственный русский погост (как во Франции Сент-Женевьев-де-Буа), где нашли своё последнее пристанище, возможно, менее известные, но не менее достойные люди.
Но вернёмся к Беляеву. На старости лет его фактически отвергла русская община, к созданию которой он приложил свои силы, связи, деньги и влияние. Казалось, в подобных обстоятельствах невозможно не впасть в отчаяние. Однако эта ситуация развязала Беляеву руки и сделала его свободным от обязательств перед диаспорой. Следовательно, ничто не мешало ему заняться чем-либо другим. Например, помогать тем, кто действительно нуждался в его помощи.
Как читатель уже мог догадаться, кипучая энергия Беляева переключилась на полюбившихся ему краснокожих детей сельвы. Придя на помощь индейцам, Беляев наконец-то оказался в нужном месте и в нужное время. В те годы во всей Южной Америке сложно было найти менее защищённую группу населения, чем индейские племена. Несмотря на то, что формально все гражданские права были признаны за ними ещё в 1858 г., на практике отношение парагвайцев к аборигенам было хуже, чем к домашним животным. Убийство «дикаря» или насилие над «дикаркой» не считалось здесь чем-то зазорным. Де-факто самые базовые, общечеловеческие права индейцев никем не защищались. Многие даже отказывали им в праве называться людьми.