Русские эмигранты и их потомки. Истории успеха (Арье) - страница 103
Парадокс ситуации заключался в том, что сами парагвайцы – в большинстве своём даже не метисы, а прямые потомки индейцев гуарани, только облагороженные цивилизацией благодаря стараниям живших здесь иезуитов. Со временем они не только отвергли образ жизни своих предков, но и преисполнились к нему презрением. Отсюда и неприязненное отношение к своим дальним собратьям, которые выбрали следование традициям и предпочли жить в диком Чако.
Как мы помним, первые контакты Беляева с индейцами пришлись на середину двадцатых годов и совпали с началом экспедиций в Чако Бореаль. Тогда же Беляев начал постепенно изучать встречавшиеся ему племена. А поскольку до него научного интереса к местным индейцам почти никто не проявлял (что весьма логично – к чему тратить время на изучение варваров?), то Беляева по праву можно назвать одним из первых антропологов и этнографов Парагвая. С присущей ему скрупулёзностью и методичностью он делал зарисовки орудий труда и национальной одежды, записывал легенды, изучал языки. В последнем он особенно преуспел, выучив несколько туземных языков и составив первые словари языков племён мака и чамакока с переводом на испанский.
Начиная с 1930-х годов, «Журнал Парагвайского научного общества» (аналог «Записок» Российской академии наук) стал издавать его статьи, посвящённые жизни и культуре индейцев. Вот лишь некоторые из них: «Классовая система среди чамакоков», «Индейцы Парагвайского Чако и их земля», «Племя мака», «Идентификационная таблица племён Чако», «Обычаи индейцев». Впоследствии некоторые из этих статей были переведены на английский и изданы Американским этнографическим бюро Смитсоновского научно-исследовательского института.
Беляев на собственном опыте не раз имел возможность убедиться, что под маской дикарей скрывались очень тонко организованные люди, с развитым чувством собственного достоинства и врождённой тягой к прекрасному. Не меньшее удивление вызывал и тот факт, что у этих отдалённых от цивилизации народов, по всей видимости, сохранилась общая с населением Евразии историческая память. В пользу этого свидетельствовало наличие у индейцев легенды о Великом потопе и о единственной благочестивой семье, которой удалось спастись на лодке.
«Журнал Парагвайского научного общества» со статьёй Беляева «Индейцы Парагвайского Чако и их земля»
Легенды и песни индейцев настолько поразили Беляева, что некоторые из них он решил перевести, чтобы как можно больше людей узнало о богатом внутреннем мире этих удивительных племён.
Конечно, сам генерал не значился среди великих поэтов, и мы не должны слишком строго судить его пробу пера. В конце концов, перевод позволяет понять главное: такие песни не могли быть сочинены теми, у кого нет тяги к выражению своих чувств и эмоций. Тот, кто создал их, обладал образным языком, серьёзно задумывался о достоинстве, жизни, смерти и о том, что всех нас ожидает за её порогом. Примитивные полуживотные, занятые лишь вопросом выживания (именно так раньше воспринимались местные племена), на такое не способны. Следовательно, мы имеем дело с людьми, чьё сходство с нами превосходит различия.