Однако она не оказывала никакого сопротивления и послушно шла вместе с ними, не пытаясь сбежать. Её тело оказалось чистым. Если и владела какой-то ворожбой, то влияние на его Равновесие еще нужно было определить.
«Она опасна!»
Эта истина пронзила его в саду Дана Втораковича, когда она одним пинком поставила его на колено, а затем бесстрашно и гневно посмотрела прямо ему в глаза – сосредоточие свирепости. И его сердце дрогнуло – не в любви, нет. В желании подчиниться этой воле вопреки всякому разуму. Он даже обрадовался, когда купец заинтересовался ею и попросил руки. С глаз долой – из сердца вон. Но за Лим Тэхон заступились другие служители, напомнив, что она еще не созрела для замужества.
И вот – эта заморская птица в Кроме Порядка. Арант при желании мог с ней не пересекаться годами, но странная тяга к её тайне с каждым днем становилась лишь сильнее. Какие чувства прятались под этой невозмутимостью? Что она думала? О чем тревожилась? Что он мог сделать для неё?
- Я боюсь, что она нарушила моё Равновесие, отче, - сказал Арант после доклада и покаянно опустил голову.
Глава Крома Порядка, Ведунец Руслан, долго смотрел на него, приглаживал длинную бородку и барабанил пальцами по столу. За время отсутствия Аранта его болезнь пошла на убыль и сейчас напоминала о себе лишь небольшим кашлем да бледностью. Руслан похудел, но уже снова мыслил остро и твердо держал власть.
- Что ты, твоё Равновесие не нарушено, - улыбнулся он как-то жалеючи. – Всё очень просто: ты по роду своему землепашец и воитель. По твоей природе вести в атаку или в поле, а ей – решать, будет война или мир. Она госпожа, Арант. Просто госпожа.
Арант вскинулся, но не нашел возражений. А Руслан переплел пальцы и устремил взгляд на гостевую башню.
- Приведи мне её. Я еще не видел ни одну заморскую госпожу. Хочу оценить, вправду ли она так тянет за собой, как ты говоришь.
Начальство в Кроме Порядка, Светоче Равновесия и просто врачебном центре было интересное.
- Ведунец Руслан Станиславич, - представил мне Арант болезненного вида светловолосого мужчину с длинной прямой бородкой странного, какого-то белесого цвета.
Бородка скрадывала черты. Изможденные светлые глаза смотрели цепко и пристально. Под глазами красовались синяки – свидетели недосыпа. Время от времени он кашлял, и тогда его худая грудь под фиолетово-золотыми одеждами ходила ходуном. Фиолетовый цвет шел бы к его льняным волосам и белой коже, но сейчас только подчеркивал синяки и общий нездоровый вид. Если Арант со своей растительностью тянул лет на двадцать пять от силы, то данному субъекту можно было с равным успехом дать как тридцать, так и все пятьдесят.