После обеда мы пошли в ангар. Предвкушали интересное зрелище, да. Поскольку с Ипполитом всё было нормально, то народ про него благополучно и забыл. И я тоже, признаться. Осадок только неприятный остался. Но со мною это случалось частенько, в смысле осадков. Я был юным эгоистом, которого заботили только собственные переживания. Такой прямо ясности и чистоты у меня никогда обычно и не было, эти несколько коротеньких эпизодов до этого я все описал, потому и ценю их так. В основном — вечно надумаешь всякой фигни и с этой кашей в голове, вперемешку с самому себе непонятными желаниями, и живёшь, паришься. Уверен, что у всех в юности было так же. Взрослые любят ностальгировать по юности, по свежести и всё такое, но они просто ни хрена не помнят. Всей этой маеты и постоянных мыслишек о том, какой ты несчастный и как тебе не везёт. Я вот помню пока. А может, они просто так тупо живут, что им кажется, будто лучше уж та маета, чем нынешняя тупость? Не знаю. Знаю точно, что никогда таким не буду. Почему всё это пишу — я обозначил в начале, и я не ностальгирую. Это понятно?
Злюсь на себя. Наверное, всё-таки ностальгирую каким-то боком. Не очень это правильно.
В ангаре мы сразу поднялись по лестнице. Там наверху постепенно собирались другие курсы и взрослые. Ангар был большой, как я уже говорил. С Весёлым мы занимались в передней от входа части, в средней части уже кто-то снова построил ломаные коридоры из щитов, на вид точно так же, как раньше, а была ещё задняя часть, которую тоже отгораживало несколько щитов. Когда мы поднимались на мостики в прошлый раз, та часть не освещалась, и толком непонятно оставалось, что там. Теперь свет горел и можно было всё внимательно рассмотреть. Сама дальняя стенка оказалась плотно завалена какими-то большими мешками. Мешки эти громоздились ещё и вдоль стен. Перед дальней стеной из пола торчали металлические прутья, заканчивавшиеся блестящими жестяными кругляшами разных размеров. Высота у них у всех тоже различалась. Если не приглядываться, то казалось, будто к полу были прикреплены воздушные шарики, просто такой вот суровой мужской расцветки. Ещё там посередине находился стол, на котором лежало несколько пистолетов и стояла коробка, наполненная заряженными обоймами. Сверху всё это хозяйство хорошо просматривалось. В общем, стало понятно, что это такая разновидность тира, только более широкая и удобная для зрителей. Мешки, очевидно, были пулеулавливателями. Над шариками высоко к потолку крепился экран, разделённый вдоль на четыре сектора, в каждом из секторов отображалось четыре ноля.