И вот, Шанхай – огромный и беззащитный. Выглядевший по старо-европейски (в отличие от городов Маньчжурии, где сильно заметно уже построенное советскими в последние годы). Вывески, витрины, фонари – и публика, кто осмелился вылезти из домов, выглядят непривычно богато.
– Вдруг мы встретим тут нашу бывшую добрую хозяйку Минчжу? – мечтательно произнесла Лан. – Ты помнишь ее, сестра?
– Как не забыть ее милосердие и справедливость! – ответила Кианг. И продолжила, обращаясь к Юншену: – Наш повелитель, ты позволишь тогда нам вернуть справедливый долг? Всего лишь тысячу палок – думаю, этого будет достаточно?
– Лучше две тысячи, – сказала Лан. – Долг надо возвращать с процентами.
И она с презрением взглянула на какую-то даму (китаянку, но одетую по-европейски), испуганно жмущуюся к стене. Может, ты и была вчера богачкой и женой какой-то персоны – но сейчас мы, спутницы самого Ли Юншена, безмерно выше всех дам города Шанхая! Мы сейчас в хорошем настроении, а потому не будем требовать от тебя падать ниц (как полагалось в Китае еще век назад при проезде высокой персоны), да и наше русское коммунистическое воспитание против. Зато можем тебя просто пристрелить, если проявишь вражду и непочтение.
Ли Юншен кивнул. Конфуций учил, что порядок в государстве основан на почитании – сына к отцу, подданных к власти. Но можно ли считать отцом того, кто несправедлив, – так что коммунистическое учение вполне могло считаться за дополнение привычной традиции Китая. И мудрый человек живет ради высокой цели – которой могла быть и идея, чтобы завтра каждый китаец ел три раза в день, а его жена имела бы шелковое платье с вышитыми драконами. Но кто видел мудрых женщин… хотя бывают исключения, как госпожа Анна, – однако этим сестрам до нее еще долгий путь. Потому пусть потешатся – и если предметом выступает не новый наряд или украшения, а справедливая месть, что с того? К тому же один мудрец сказал, кто спорит с любимой женщиной (а тем более с двумя), тот сокращает себе жизнь.
Но сначала надо полностью занять город – все как учили: разоружить гарнизон и полицию, арестовать прежнюю власть, занять все важные объекты, разместить свои войска в стратегически важных пунктах. Ну и наладить тыл – то есть порядок в миллионном Шанхае.
Завизировать самые необходимые меры – а после передать эту работу назначенному коменданту. А командующего ударной армией уже забота – готовиться к наступлению на юг, до вьетнамской границы. За единый Народный Китай!
Фотография на обложке журнала «Огонек», август 1955-го. Подпись: «Надежда нового Китая»