— Я никогда не говорил, что у меня нет недостатков, — буркнул он себе под нос, садясь за руль своей машины.
— Что ты сказал, Пуласки? — спросил детектива напарник. Тот покачал головой.
— Ничего. — Майк включил передачу, и машина тронулась с места, влившись в мощный поток на шоссе.
Все-таки приятно исправлять собственные ошибки.
— Вот он, опять пришел, — сказала одна из сестер, подтолкнув свою напарницу локтем, когда шериф вышел из лифта и двинулся по коридору к палате Саманты Карлайл. Последние две недели он появлялся здесь как часы.
— Ой-ей-ей! — воскликнула вторая сестра. — Попался. Веллер сцапала его. — Они исчезли прежде, чем старшая сестра смогла их заметить.
— Джон Томас!
В густом голосе Дороти Веллер доминировали начальственные нотки. Она долгим, пристальным взглядом посмотрела на маленький коричневый пакет, который прижимал к груди шериф, и попыталась нахмуриться. Трудно быть строгим с тем, кто не обращает внимания на самые выразительные взгляды.
— Привет, Дороти. Как дела? — спросил Джон Томас и подмигнул.
— Что у тебя в пакете? — спросила она, отлично зная, что он таскает еду в палату, а это строжайше запрещено правилами госпиталя. Дороти Веллер была неумолимо строга в отношении соблюдения правил.
Упрямо сдвинув брови, Джон Томас только крепче прижал к себе пакет.
— Ей не нравится суп, — сказал он. Сестра Веллер возмущенно подняла брови, но произнесла уже тише:
— Никто не любит суп, Джон Томас. Но правила есть правила. Ей положено есть только то, что предписано врачом.
Он не ответил, она не сдвинулась с места. Так они смотрели друг на друга довольно долго, пока Джон Томас не почувствовал, что пакет в его руках стал влажным оттого, что стаканчики внутри запотели.
— Видимо, мне будет трудно с тобой, — сказала она и скрестила руки на обширной груди. Он вздохнул.
— Да, мэм. Боюсь, что да.
— Тебя надо было еще в детстве положить на колено кверху попой и отшлепать как следует. Может быть, тогда ты не был бы теперь таким хулиганом.
— Это предложение? — спросил он и засиял улыбкой, от которой лицо старшей сестры запылало пунцовым румянцем. Джон Томас испугался, что, возможно, перегнул палку. — Ну, я пойду, — сказал он, осторожно начиная обходить Дороти.
— Я не видела ни тебя, ни твоего пакета, ясно? — шепотом произнесла та и не оглядываясь поспешила прочь по коридору.
— Эй, Дороти!
Хотя инстинкт подсказывал ей, что реагировать не стоит, она почему-то остановилась и обернулась.
Джон Томас ухмыльнулся, представляя, как она сейчас взовьется.
— Тебе никогда не говорили, что ты становишься очень хорошенькой, когда сердишься?