63
Меган успела перенести Вуди из ванной на кровать и облачиться в джинсы и свитер. В этот момент к дому подъехала полиция.
Ей очень не хотелось оставлять Вуди одного: отрешенного, травмированного случившимся, скрывшегося в своем мире. Он не впервые туда ускользал, однако сейчас его бегство получило новый оттенок. Какой именно – Меган не знала. Только бы не отчаяние.
Она выбралась в коридор, чтобы встретить полицейских, но спускаться вниз отказалась, предложив им подняться на второй этаж.
Рассказывая о том, как все было, она подкатила компьютерное кресло Вуди к кровати, села и взяла сына за руки. Она нежно гладила его скрюченные пальцы, стараясь их разогнуть и надеясь, что это его немного успокоит.
Меган мысленно приказывала себе оставаться спокойной и просто излагать последовательность событий, не давая внутреннему волнению прорваться наружу. Вдруг Вуди поймет, что Ли Шекет навсегда похитил ее чувство безопасности? Меган это очень пугало. Вуди должен видеть в ней твердую скалу, на которую он может без опаски встать. Скалу, а не море страха, готовое его поглотить.
Слушая ее, полицейские попутно осматривали комнату. Вначале дверной замок, поврежденный стрельбой, затем все остальное. Они ни к чему не прикасались. Рассказ Меган они слушали с серьезными лицами, но на нее смотрели с подозрением. Вероятно, это было следствием их опыта и профессиональной подготовки. Но она с трудом скрывала свое отчаяние. Почему полицейские до сих пор торчат в комнате Вуди, а не ищут Ли Шекета в лесу? Или они думают, что он сбежал и больше не вернется? А если он хитрее? Если затаился и ждет, пока полицейские закончат опрос и уедут?
Должно быть, ее спокойный рассказ об этом безумном и дерзком вторжении заставил их усомниться в ее правдивости. Где ужас в ее голосе? Где возбужденно горящие глаза и сбивчивая речь? Где, наконец, злость на преступника, проникшего к ней в дом?
Все это, конечно же, было спрятано глубоко внутри, такое же плотное, как внутренняя обмотка мяча для гольфа. Ее спокойный тон предназначался не для полицейских, а для сына. Будучи матерью ребенка с нарушениями развития, неспособного выражать свои эмоции, но глубоко чувствующего эмоции других, ребенка, не имевшего защитных механизмов от страха, Меган постоянно контролировала свои чувства и интонацию каждого произносимого слова. Шекет настолько травмировал мальчика, что он удалился во внутреннюю тишину, тревожащую ее, если не сказать пугающую. Меган боялась произнести хотя бы слово таким тоном, который лишь плотнее затянет пружину ужаса Вуди.