– У вас есть фотографии Ли Шекета?
– Вы наверняка можете найти их в Интернете.
– Не сомневаюсь. Сейчас мы располагаем лишь водительским удостоверением на имя Натана Палмера. Если у вас есть фото, это мгновенно подтвердит, что Шекет и Палмер – одно лицо.
– Ли Шекет был на нашей свадьбе. В свадебном альбоме есть несколько его фотографий. С тех пор он мало изменился, если не считать перекрашенных волос. Он долгое время носил бородку, но она появилась у него позже. На снимках он без бороды. Так что изменился лишь цвет волос.
– Вас не затруднит показать мне этот альбом?
– Я не хочу отходить от Вуди. Предлагаю вам самому спуститься в кабинет. На одной из полок вы увидите альбомы. Их там восемь или даже десять. У свадебного – белая обложка и золотой обрез страниц. Принесите мне альбом, и я найду снимки Ли Шекета.
Пока шериф ходил за альбомом, Меган тихо разговаривала с Вуди, уверяя сына, что теперь они в безопасности, что Шекета обязательно найдут, а сюда он уже никогда не вернется. Однако ее уверения были скорее надеждой, чем реальностью. Наверное, Вуди улавливал разницу и потому не возвращался из глубокого укрытия, выстроенного им для своей души.
В доме по-прежнему завывал ветер. Этот вой был не просто звуком природной стихии, лишенным какого-либо смысла. Это выло и кричало отъявленное безумие, поднявшееся из черной бездны. Меган вспомнилась картина Франсиско Гойи «Сатурн, пожирающий своих детей»: нигилистическое полотно, пронизанное такой безумной жестокостью, что зрители испытывали неподдельный страх, который потом неделями преследовал в кошмарных снах.
Шекет разбил одно из боковых окон у входной двери. Меган решила, что утром позвонит Верне Брикит и попросит ее мужа Сэма забить раму фанерой. Потом она вызовет стекольщика. Сигнализация не повреждена, это главное. Вторжение Шекета показало, что нужны дополнительные меры безопасности. Меган решила поставить двойные засовы на каждую дверь. Отныне каждое подъемное окно будет запираться не на задвижку, а на ключ. У Меган была запасная обойма для пистолета. Теперь эту обойму, полностью заряженную, она всегда будет держать рядом с пистолетом. Отныне все окна днем и ночью будут оставаться зашторенными – никто не должен видеть, что происходит внутри дома.
Но и эти ухищрения не принесут ей спокойствия.
Пока Шекета не схватят, она не будет чувствовать себя в безопасности.
По правде говоря, настоящее чувство безопасности придет к ней лишь с его смертью.
«Мы все делаем ошибки. Согласна? Вот и я сделал ошибку, когда оставил пистолет у тебя в кухне, где я лакомился сиськами той горячей суки. Нет, не ими. Это был всего лишь стейк. Там, в твоей кухне, я ел стейк. Никакого сравнения с сиськами Джастин».