Спир обожал змей. Его домашними питомцами были садовые змеи, которых он держал в большом террариуме, и питон, свободно ползающий по всему дому. Спир кормил питона мышами, песчанками и кроликами, не жалея денег на лакомства. На левой руке и предплечье у него была вытатуирована гремучая змея, на правой – кобра. Он завидовал змеиной быстроте и жестокости и старался им подражать. Едва в гостиной появились собаки, интуиция подсказала ему: это не просто милые песики. Спир не отличался утонченностью. Для перечисления того, во что он верил, хватало пальцев одной руки. А верил он в насилие, секс, деньги, змей и интуицию; верил глубоко и страстно. Заметив скоординированность в поведении собачьей стаи, он зашипел, повернулся, сделал два шага, снова зашипел и схватил мальчишку, интуитивно убежденный, что собаки его не тронут, если он поднесет нож к горлу пацана. Он успел достать нож из пиджачного кармана. Оставалось нажать кнопку и выбросить лезвие. И в этот момент он увидел, что его по-змеиному быстрая реакция на рычащих собак вызвала такую же по-змеиному быструю реакцию Бена Хокинса на него. Правый висок Спира ощутил холодное дуло приставленного пистолета.
По плану Вербоцки должен был левой рукой достать электрошокер. Когда он вдруг сунул правую руку под пиджак и потянулся за пистолетом, висевшим у него слева, Родченко принял это за сигнал. В спланированной операции что-то пошло не так. Тогда Родченко потянулся за своим пистолетом, намереваясь застрелить всех, кроме Меган Букмен. Это заняло бы у него четыре секунды. Два выстрела в голову по сидящим – совсем легко. Два выстрела в грудь по стоящим – тоже несложно. Он успел достать пистолет из кобуры, и в этот момент из коридора в гостиную волнами хлынули собаки: большие суки и большие сукины сыны с зубами, которых хватит на десять кошмаров. Насколько было известно, в доме находился всего один пес. Родченко разрешили убить эту тварь, и он уже предвкушал расправу. Получалось, пес каким-то образом прознал, что Родченко явится по его душу и позвал на подмогу своих сородичей в таком количестве, что Родченко попросту не успеет их перестрелять и сам окажется их жертвой. Его трижды кусали собаки. Каждый встречный пес смотрел на него так, словно хотел не только укусить, но и вцепиться ему в горло. Все собаки смотрели на него так, как смотрели ушлые копы, хорошенькие женщины, искушенные в общении с подобными молодцами, и матери дочек нежного возраста: с подозрением, презрением и отвращением.
Родченко успел выхватить пистолет и взять на мушку голову смуглой женщины в кресле. Но ему в лицо целилась Меган Букмен из своего 9-миллиметрового «Хеклера и Коха». Целилась профессионально, сжимая пистолет обеими руками, почти в упор. Их разделяло десять или одиннадцать футов. «Поза – еще не все», – ухватился за спасительную мысль Родченко. Возможно, стреляет она паршиво. Если он прошьет мозги этой латинос, а Меган выпустит в него всю обойму и промахнется, он сумеет повернуться и застрелить и ее. Прежде чем собаки начнут его трепать, он успеет прикончить обеих телок. Уж лучше сдохнуть, сознавая, что двоих он все-таки угрохал, чем откинуть копыта вчистую. Нет уж, пусть эта дырка и ее дружки платят за свое шоу. Такая стратегия вполне устраивала Родченко. Вот только эти собаки со злющими глазами и лесом зубов… Они настолько его нервировали, что ему было не удержать пистолет. В голове гудело, руки тряслись, отчего пистолет дергался влево, вправо, вверх. Сейчас он бы не попал и в слона с расстояния в четыре фута.