Она внимательно глянула на меня, но промолчала. За это молчание я по сей день ей благодарна.
Ночью после того разговора я практически не могла уснуть. Мысли метались в голове, кружились кладбищенскими татями. Измученная, я встала и вышла в коридор, надеясь сбежать от тьмы комнаты — и, возможно, от осознания того, что произошло.
И потом… Я едва не наступила на неё, на самом деле.
Она лежала в коридоре, и пол вокруг неё был чёрным от крови. На коже её расплывались знакомые узоры — такие же, как были у меня.
Позже я узнала, что пациентка, проигнорировав предупреждения, вышла из закрытой палаты в дамскую комнату, ибо очень стыдилась специальных приспособлений и чар.
Она, как и я, была из той семьи, в которой принято стыдиться всего природного. Особенно женского.
Учитывая её состояние, не удивительно, что у неё открылось кровотечение. Она не поняла этого сразу и потеряла сознание раньше, чем успела кого-то позвать.
И я едва не споткнулась об неё. А потом застыла, потому что мне показалось, что там, на полу, в белой окровавленной рубашке, лежу я сама.
Помню остальное урывками. Кажется, я упала возле неё на колени, безжалостно испачкав кружевную сорочку. Помню, я кричала, но все звуки как будто ушли, и руки мои сияли, и я просила её не умирать…
Потом прибежали другие лекари. Мне сказали, я спасла её. Мне сказали, без меня она бы умерла.
И тогда я почувствовала себя сильной; возможно, впервые в своей жизни. И поняла, что могу драться за других. Что, возможно, была создана именно для этого. Ведь лекарская магия дана мне не для ублажения мужчин, верно?
Нет. Совсем нет. Потому на следующий день я сказала, что хотела бы изучать женские болезни. И лечить их. Я не сказала: “Спасая их, я буду спасать себя”.
Я не сказала, но леди Каталина, кажется, всё поняла.
И теперь у меня есть лекарская подвеска. И кабинет. И собственная зона ответственности.
А ещё она поручила именно мне общаться с девочками, девушками и женщинами из “сложных” семей. Я должна говорить с ними, слушать их, а потом раз в несколько дней приходить к леди Аджиоке, нашей штатной ведьме-менталистке, и советоваться с ней. Раз в неделю я отчитываюсь перед самой леди Каталиной, и она даёт мне советы.
Я не была уверена, что смогу, если честно. Но леди Каталина настояла. Она считает, что это пойдёт на пользу и пациенткам, и мне.
Теперь, оглядываясь назад, могу сказать, что она скорее права.
Обычно я приглашала своих пациенток для таких разговоров к себе. Во-первых, для конфиденциальности, разумеется: многие рассказанные здесь истории не должны были стать достоянием общественности. Во-вторых, для собственной уверенности. Глядя в глаза каждой из них, я снова переживала собственные чувства, всё ещё ужасно непростые. И, когда всё становилось сложным, я напоминала себе: это — мой кабинет. Моя территория, только моя.