Он взял мою ладонь в свою — исключительно в целях демонстрации прикосновений, вестимо, — и стал словно бы невзначай перебирать пальцы.
Я почувствовала, как внутри распространяется обжигающий жар. Должна ли я отстраниться? Убрать руку? Очевидно, что всё это — одна большая ошибка. Как на моём месте должна была бы поступить Дайяна Гохорд? И… как должна поступить я сама? Могу ли я поднять сейчас на него глаза, чтобы он увидел, насколько я в него влюблена? И… как со мной это произошло — настолько быстро?! Никогда, даже в наивной юности, со мной не случалось такого…
— И, как я уже сказал, в том моём видении между нами расцвели цветы.
Вот как… О да, теперь я окончательно поняла, какая глупая, дурацкая ситуация произошла. Не знаю, откуда взялись эти проклятые цветы, но могу предположить: магия селенити, ожившего желания, воплощённого сновидения, просто показала принцу то, что он хотел увидеть. То, что могло его очаровать больше всего.
— Мой принц, — сказала я тихо. — Не стоит так безоговорочно верить видениям и снам. Они очень… обманчивы. И всегда исчезают с рассветом.
— Так ты — мой сон, Дайяна? — спросил он вроде бы в шутку. Только вот глаза смотрели серьёзно, оценивающе, испытывающе, будто хотели открыть разом все мои секреты. В них плясали отражения городских огней, что делало дракона во много раз прекраснее, чем обычно. — Иллюзия, которая развеется при свете дня?
И что мне сказать тебе?
— Никогда нельзя исключать этого, мой прекрасный принц. Особенно… драконам.
— Сомневаешься, что мы пара?
Наверняка знаю, что нет. Разве что… разве что каким-то чудом ты окажешься парой настоящей Дайяны. И почему одна мысль об этом вызывает столько отвращения и горечи?!
— Сомневаюсь. Как я уже сказала, я не верю видениям.
— Забавно, — он сжал мою ладонь. — До сего дня я считал, что любая на твоём месте будет счастлива услышать от меня все эти откровения.
— Прости, но я не верю, что действительно — любая, — ответила я мягко, стараясь взвесить каждое слово. — Это лестно, разумеется. И ты правда прекрасный принц, в лучшем смысле этого слова. Но всё же у всех разные сердечные пристрастия, мечты и обстоятельства. Разве нет? Хотя... знаю точно: мой отец был бы счастлив. Твоё отношение ко мне помогло бы ему в делах.
— Отец, но не ты… — протянул Или, глядя на звёзды. — Твоё сердце занято, Дайяна? Это тот самый слуга, Бэннард Финн, бывший раб с островов? Его ты предпочтёшь такому прекрасному мне? А крыша сарая с пряностями тебе милее крыши Императорского Дворца?
И что мне отвечать? Гадство! Знать бы ещё, что испытывает по этому поводу настоящая Дайяна. Нет, вроде бы очевидно, что роман её закончился не слишком хорошо — учитывая состояние, в котором она пребывала. С другой стороны, одной Бездне Безмолвной ведомо, что там могло случиться на самом деле. Бывший раб с островов, наверняка даже внешне не похожий на “правильного” имперца… Снобы-родители… Вряд ли что такого рода история хотя бы в теории могла хорошо кончиться.