— Твоя память хранит в себе многое, внук. В частности — множество слов, смысла которых я ранее не понимал, — иронично проговорил дедушка Хандзо, плавно вышагивая из небольшого вихря, взметнувшегося в воздухе неподалёку от меня.
— Хххаааа… Например? Хххааа… — поинтересовался я в перерыве между ударами. — Ты же пришёл с чем-то конкретным или так, порассуждать о высоком?
— Например? Хикикомори. Знаешь такое слово? — ответил дед, не скрывая осуждающих интонаций в голосе и степенно оглаживая свою седую бороду. — Времена меняются. В моё время подобной придурью не страдали, вот и не испытывали нужды в подобном определении.
Слова предка отозвались неприятной, царапающей самолюбие реакцией — ответная фраза захлебнулась в зародыше, а я стиснул зубы и ещё ожесточённее заколотил деревянным молотом по свае, вымещая на ней свой негатив. Череда ударов слилась в один сплошной звук…
— В реальном мире прошло уже трое суток, Лео, — не успокаивался дед. — А здесь… Сколько? Три недели? Месяц? Сколько тебе ещё понадобится времени, чтобы наиграться в строительство и…
Звучно треснув, толстая двуручная рукоятка молота переломилась. Тяжело дыша, я загнанно, исподлобья глянул на духа и, в сердцах отбросив бесполезный кусок дерева в сторону, что есть сил ударил донышком сжатого кулака по измочаленному торцу сваи.
— Хватит нравоучений! Дай мне самому во всём разобраться!!!
Мой полный раздражения и злости выкрик выплеснулся в танцующее вокруг кулака тёмное пламя и свая брызнула во все стороны дождём из мелких щепок. С трудом прогнав застилающую глаза алую пелену, я на негнущихся ногах выбрался из котлована, вырытого мной под фундамент и без сил завалился на поросший буйной травой склон холма.
— Они ТАМ с ума сходят. Периодически вокруг тебя собирается толпа людей в белых халатах и тогда даже мне становится не по себе от тех Сил, что они используют, пытаясь излечить твоё тело. Но лишь поддерживают в нём жизнь, чтобы ты и дальше мог наслаждаться своей игрой, — спокойно продолжил дедушка, усаживаясь на траву рядом со мной. — В чём ты хочешь разобраться, внук? Поделись со мной, вдруг у старого Хандзо получится помочь?
— Раз ты назвал меня хикикомори, буду соответствовать до конца и вообще перестану с тобой разговаривать, — пробурчал я, чувствуя как потихоньку унимается нервная дрожь.
Внутренний мир практически не отличался от внешнего, идеально повторяя всё желаемое и подчиняясь особенным законам: ощущения тела и эмоции соответствовали реальным, окружающая действительность менялась, подстраиваясь под настроения и чаяния, а всё остальное… От всего остального я хотел отдохнуть, побыть наедине с собой и своими мыслями. Но не ожидал, что столкнусь с безысходностью и нежеланием жить дальше.