Поле битвы не самое лучшее место для вознесения молитвы. Оскверненное кровью, эманациями боли и смерти, оно должно быть очищено, прежде чем люди начнут обращаться к богам.
Но с недавних пор я стал пренебрегать некоторыми традициями.
Колышущийся густой ковёр из зелёной травы неумолимо и неконтролируемо разрастался — действуя исключительно по наитию, я взывал к богам и просил их лишь об одном: исцелить наши души. И первой из всех откликнулась Мать-Земля.
Алые сполохи пламени робко проклюнулись в расширяющемся море из трав: закрученные красные лепестки огненных лилий подобно фениксам восставали из пепла и праха там, где на землю проливалась человеческая кровь, восставали, распускаясь во всём своём неэстетичном великолепии цветка мира мёртвых.
Мир окончательно сошёл с ума — посреди зимы, на руинах замка Мацумото, расцвели тысячи бутонов хиганбаны…
— Боги слышат твоё сердце, Леон, и отвечают на молитвы, — спокойно произнёс неслышно появившийся Маэда Ючи, усаживаясь на траву рядом со мной и скрещивая под собой ноги, — Но что ты собираешься делать дальше?
Почтительно склонив голову в знак приветствия, я сел на пятки, лицом к человеку, вернувшемуся из небытия. Коснувшись пальцами распускающихся бутонов хиганбаны, насладился их мягкой шелковистостью и задумался над услышанным вопросом, который противоречил всем моим ожиданиям.
— Самурай продолжит служение господину и его семье. Разве может быть иначе? — спустя минуту молчания я смог выразить своё недоумение и только после этого поднял глаза на главу рода Маэда.
В его взгляде плескалась невыразимая тоска и сожаление, густо замешанные с чувством вины, точившем этого человека изнутри. Маэда Ючи страдал от угрызений совести, как и положено порядочному человеку в его ситуации.
В прошлом году, в день Почитания Старших, он и его семья уцелели благодаря самопожертвованию воинов и вассалов. Раненного Ючи в полубессознательном состоянии в убежище доставил мой отец, после чего надёжно запечатал сюзерена и его родных в самом безопасном месте замка, способном выдержать даже прямое попадание тактического ядерного заряда. А затем, выполнив свой долг, мой отец отправился на смерть…
— Я не просто так задал именно этот вопрос, Леон, — мягко произнёс Ючи и широким жестом руки указал мне на расцветающее поле битвы, заставленное палатками и оживающее под зычные возгласы командиров, — Эти люди шли за тобой и сражались под знамёнами Хаттори. Это они шёпотом рассказывают медикам из Нагано и наёмникам-иностранцам о молодом Драконе, потомке богов и герое, чья слава уже достойна занесения в предания Империи. Им верят. Это уже полностью ТВОИ люди, Леон. Я не смогу их вести. У меня нет на это прав.