Перцовая мазь, купленная перед поездкой во дворец в аптечной лавке, была отменного качества. Экономка Хенс-холла напугала меня сквозняками и ледяным полом на этаже для слуг и посоветовала испытанное народное средство. Жгучая мазь на ноги и грудь, теплый шарф, носки из собачьей шерсти — и к утру уже как новенькая. Работа компаньонки не предполагала дней отдыха, и я позаботилась о себе, как смогла… вот только совершенно не ожидала, что плотно закрытая баночка окажется совсем не там, где я ее оставляла.
Как я ни старалась, до конца смыть мазь не удалось. Кожа зудела, а подживший ожог, случайно получивший свою порцию жгучей смеси, покраснел, вспух и нестерпимо чесался. Недовольно шипя сквозь зубы, я вернулась к сундуку и решительно распахнула крышку, чтобы оценить объем ущерба.
И обомлела.
Все внутри было перевернуто вверх дном. Форменные платья, скомканные и измятые, были щедро облиты перцовой мазью. Сама баночка демонстративно лежала поверх испорченных вещей, а крышка примостилась среди нижних рубашек. Холщовый мешок с притирками был безжалостно выпотрошен, половина жестяных коробочек погнуты, склянки разбиты. Правый ботинок невыносимо пах духами. Уцелел лишь сундучок с драгоценностями и письмами — хвала богам, у того, кто рылся в моих вещах, не достало сил вскрыть магический замок.
Но больше всего отчего-то досталось многострадальному учебнику по этикету. Чья-то безжалостная рука вдоволь порезвилась, пачкая и сминая листы с поучительными советами и литографиями. На обложке красовалось чернильное пятно — как оказалось, почти свежее, что я поняла с опозданием уже тогда, когда отряхнув книгу от пудры, положила ее на колени. Одной страницы недоставало — той самой, где был изображен лорд, припавший к пальчикам дамы сердца в нежном поцелуе.
Первым моим желанием было кинуться к колокольчику, вызвать камердинера и приказать ему выпороть нерадивую служанку за умышленную порчу вещей. Но тут же пришло горькое осознание бессмысленности такого поступка. Горничная, глядевшая на меня с насмешливым презрением, лишь показала неприглядную правду — мне здесь не место. Еще вчера я была такой же бесправной служанкой, как она, и вдруг по одному взмаху руки лорда Хенсли обрела положение и статус, в одночасье поднявший меня выше тех, с кем я недавно ела за одним столом. И пусть во мне текла благородная кровь, я никогда не чувствовала себя ровней графу и юной графине Хенсли.
Я горько усмехнулась своим мыслям. Ох, слышала бы меня Мэрион — точно залепила бы звонкую пощечину. А потом вызвала бы горничных и рассчитала бы всех до единой. Сестра всегда знала, кто она и как должна поступать. Но нужно было признать — я не Мэр.