Шаг, второй, третий — огонь, звери, сталь. Нет, ни единого символа под ногами. Четыре, пять, шесть. На всякий случай я опустилась на пол и тщательно осмотрела ковер. Вода — главная стихия Мэрион — сама по себе могла быть частью загадки, раз я искала тайник сестры. Нет. Может быть, Лавандовая комната — это семь? Нет.
Я заглянула в мрачный темный зев камина. До него оставался всего шаг — логичный, осмысленный… восьмой. Но… почему? Никогда за все время наших игр Мэрион не использовала число восемь. Для него не было подходящего символа, подходящей стихии. Тем не менее, именно этот вывод напрашивался сам собой.
— «А восьмой… выходит вон», — закончила я последней строчкой считалки.
И, отодвинув защитный экран, полезла в камин.
— Апчхи!
Звук эхом прокатился по дымоходу. Облачко сажи, поднятое громким чихом, серыми хлопьями осело на руках и юбке. Запоздало сообразив, что мне еще нужно будет возвращаться обратно — желательно, не привлекая внимания — я, морщась от досады, отстегнула манжеты и белый воротничок, пока не перепачкала ещё и их. Нащупала в кармашке платок, закрыла нос и рот от мелкой пыли. И, засучив рукав свободной руки, принялась ощупывать стену в поисках новых знаков.
Ничего.
Мне казалось — нет, я была уверена, что угадала верно. Лучшего места нельзя было и придумать. Огонь, раздуваемый воздухом, был средоточием моей стихии. Возникни такая необходимость, я могла бы засунуть в растопленный камин руку, и пламя не причинило бы мне вреда. Но все попытки расшатать хоть один кирпич задней стенки камина закончились неудачей и рукавом, до локтя измазанным в саже. Нет, для того, чтобы отыскать тайник Мэрион, нужно было нечто большее.
Огонь и воздух.
Огонь и сталь.
Задрав голову вверх, я увидела металлическую пластину заслонки на две ладони выше каминной полки.
Почему бы и нет?
Нащупать изнутри тонкую щель в каменной кладке оказалось непросто. С чистым платьем я мысленно попрощалась — для того, чтобы дотянуться до нужного места пришлось засунуть в дымоход руку по самое плечо. Но на этот раз чутье меня не подвело.
Под пальцами потеплело — на внутренней кладке проступил еще один символ Мэр. Я впилась ногтями в кирпич и — о чудо — тот выскочил, поддавшись нажиму. Он был легче обычного — похоже, сестра специально выпарила из него излишки воды, чтобы упростить доступ к тайнику.
Закусив губу от напряжения, я осторожно просунула кисть в образовавшуюся нишу.
Да, определенно, это было именно то, что я искала. Маленькая баночка красной кобальтовой соли, которую Мэр разбавляла и изменяла с помощью магии, делая невидимые чернила. Пять писем в тонких конвертах. И ещё что-то, завернутое в шарф из непрозрачного шелка.