— Когда я вошла, нет. Но что до того было, неведомо мне. Только явно он хотел поизмываться над ней, как делает это весь последний месяц. А все оттого, что она не хочет покоряться ему.
— Покоряться? — переспросил Елагин.
— Ну да. Вы ж, наверное, знаете, что он хочет ее в любовницы к себе.
— Знаю… — глухо вымолвил Андрей, опуская глаза.
— А она никак не хочет. Вот князь и не знает, как еще ее унизить в отместку, — вынесла вердикт Агафья.
Молодой человек помрачнел, ощущая, что, видимо, между Грушей и князем происходило что-то такое, чего он не мог понять. Если она была рада объятьям Урусова, как он подумал в прошлый раз, то не стал бы Урусов просто так унижать Грушу теперь, заставляя стоять обнаженной в своей комнате, а потом еще и делать ей больно, приказав выпороть Агафью. Ведь все знали, что Груша относится к Агафье как к своей матери. Андрей вдруг осознал, что невозможно ошибся в прошлый раз, и, ему ослепленному ревностью, скорее всего, только показалась, что Груша была рада поцелуям князя, когда он видел их в распахнутом окне. Елагин нахмурился, и отчего-то его воспоминания четко воскресили тот момент, когда князь целовал девушку у рояля. Память молодого человека отчетливо нарисовала, как во время поцелуя руки Груши напряженно упирались в плечи Урусова, явно отталкивая, а совсем не обвивали шею князя, как было бы, если бы она действительно хотела от него ласк. Понимание, что в прошлый раз он все понял не так и сам наказал себя терзаниями на долгие мучительные дни, а еще более раздражение на обидные слова, которые он сказал Груше поутру на кухне, незаслуженно обидев ее, вызвали в душе Елагина горечь.
— Не знал я всего… — произнес Андрей трагично.
— Хоть бы вы, Андрей Прохорович, заступились за Грунюшку, — вдруг сказала Агафья. — Нравится же она вам, вижу я это.
— Да как же я могу? — пролепетал Елагин тихо, смутившись под прямым взором бабы. — А если она не хочет, чтобы я вступался? Вдруг я неприятен ей?
— Господи, ну что вы словно дитё малое! — воскликнула Агафья. — Что ж это вы так и будете кругами вокруг Груни ходить да вздыхать? Потом локти кусать станете, что сейчас не вступились…
В этот момент к ним приблизилась Груша. Девушка едва отошла от обморока и немедля устремилась к любимой няне, узнать, как она. Не обращая внимания на Елагина, она бросилась к Агафье.
— Нянюшка, сильно болит? — спросила участливо Груша, обнимая ту за плечи.
— Да вроде ничего, спасибо Андрею Прохоровичу, — ответила Агафья. — Он как-то хитро стегал, что ничего не почувствовала. Спасибо ему.