Глава 1
Плохое началишко не к доброму концу
Магдалена:
Комендантский час – самая отвратительна штука из всех, что я знаю.
Особенно когда привык постоянно перемещаться без непонятных жестких
границ туда, куда тебе хочется, и тогда, когда хочется. Нет, ну в самом же
деле, кто вообще придумал ограничивать свободу передвижения населению, не слушая его и заявляя почему-то, что это ему же во благо? А если чей-
нибудь горячо любимый супруг вовремя не успеет появиться под
недремлющее око своей благоверной супруги и, побоявшись попасть в руки
стрельцам из патруля, опрометчиво решит заночевать у друзей? Кто потом
вообще сможет поверить, что ночевал он исключительно лишь по великой
необходимости у некоего близкого друга, а тот, друг его, никого не
предупредив, возьми и отправься утром в далекое путешествие по своим
надобностям, вероломно подставив непутевого муженька и одним махом
лишив несчастного законного алиби. Это ж сразу же разные подозрения, скандалы, выяснения отношений начнутся. Нет, ячейка общества не
распадется, естественно, не положено это, но трещину точно даст. Вот и
кому это надо, я вас спрашиваю?
А самое главное – это до сих пор непонятная мне отвратительная
рутинная необходимость начальника Тайного отдела то есть моей скромной
персоны, из-за небольшого штата работников присутствовать по ночам при
допросе вот таких-то несознательных граждан, которых бдительные патрули
приводят к моему флигелю каждую ночь буквально десятками. И ведь уперся
Елисей рогом: нет, и всё тут. Не спорь, ведьма. Я и город своим повелением
закрыл, и комендантский час ввел, всё, чтобы тебе работу облегчить. Так что
трудись, дорогая, на благо ставшего уже родным государства, помогая
батюшке-царю порядок поддерживать, ищи татей и наказывай их по всей
строгости закона.
В общем, спала я плохо, можно даже сказать отвратительно, уже
неделю и выглядела так, что от меня в страхе шарахались все упыри на
окрестных кладбищах, видимо, принимая за одну из них, только более
древнюю, опытную, страшную и злую.
Вот и сидевший сейчас передо мной, по другую сторону стола, неказистый мужичок лет тридцати-тридцати пяти, сине-зеленый от ужаса, в
потертом кафтане и почему-то лаптях на босу ногу (что это еще за сельская
мода?!? В Китеже никогда подобное не носили!), пытался смотреть куда
угодно, только не на всеми любимого начальника Тайной канцелярии, и
мямлил что-то непонятное, с надеждой вставляя каждые пять-семь минут:
- Не виноват я, матушка ведьма, видят боги, не виноват, отпусти, всеми
богами тебя молю.
Всеми, да? И Мороком тоже? Ну спасибо, добрый человек. Только бога
