- Она за тебя на куски даст себя порезать, - задумчиво заметил как-то Варт. - Странно. Я первый раз встречаю такую невероятную преданность среди рабов.
'А вы обращайтесь с ними помягче да извольте видеть в них людей', - подумала я тогда, запомнив его слова. Ребенка я защищала и от челяди, и от недовольного ее медлительностью мужа. Плюнув на косые взгляды портнихи, сшила ей несколько нормальных платьев, в которых девочка должна была появляться при гостях, мотивировав это тем, что моя личная служанка должна так же отличаться от остальных слуг, как и я - от местных аристократов. Хотя, наверное, я просто тосковала по своему миру и пыталась заботой о ком-то приглушить это сосущее чувство потери... Супруг не спорил, и за это я была ему благодарна.
- Верис, уложи мне волосы, подправь макияж и иди спать. У нас гости, так что тебе лучше пока поменьше показываться им на глаза. Носи свою робу и будь тенью.
Девчушка понятливо кивнула: о неудовлетворенной сексуальности семейки Антариониус судачили и слуги, и высший свет. Мужики здесь все как на подбор хвастались своей невероятной силой и физической выносливостью, а еще - нежеланием понимать, что можно, а что - нет. И если Варта я худо-бедно обуздала, то с его родичами могли быть серьезные проблемы: подставлять свою служанку не хотелось.
Надев платье попроще, синее, широкое, длинное, почти до пола, с большими рукавами и закрытой шеей, больше похожее на старый любимый домашний халат, чем на настоящее торжественное одеяние, я влезла в ненавистные каблуки и поковыляла, как хромая беременная утка, переваливаясь с боку на бок, матерясь сквозь зубы, к лестнице.
Спускалась я лебедушкой (правда, поющей свою предсмертную песню, но это уже частности). Со стороны, возможно, это казалось величественным действием, наверное, даже довольно медлительным, но у меня банально болели растертые во время танцев ноги. Вот и зал. Конечно же, громкие голоса, споры, обсуждения. Их реально много. Что ж, придется вспомнить методы управления толпой...
Итак, кто есть кто в этом Шанхае?
Говор смолк, едва я зашла в зал. На меня с любопытством уставили глаза разных цветов и оттенков.
- Ирма, детка, рада, что ты с нами!
Свекровь. Высокая, уже пожилая, но все еще красивая женщина, чуть полноватая, что, впрочем, ее не портит, с сильно выдвинутым вперед подбородком, говорившим о ее непростом характере, с правильными тонкими чертами лица, роскошной черной шевелюрой и немного удлиненным носом. Встала с хозяйского места, между прочим. Да, я в курсе, что после мужа она вторая по старшинству в роду и имеет на это место полное право, в виду отсутствия в комнате своего сыночка, но могла бы проявить такт и скромность и рядом посидеть. Но от нее дождешься, как же. А вот кресло по правую руку как раз не занято. Для меня оставили? Ладно, я не гордая, присяду.