— Пришла в себя, нарушительница спокойствия? — чуть насмешливо поинтересовалась Кладира. — Ну, подрались два мужика. Визжать зачем? Ты полрайона перепугала.
— Он… убил бы… его… — не особо понятно объяснила я.
— Кто кого? — уточнила Кладира.
Я почувствовала, как краска заливает щеки: никогда не умела признаваться кому-либо в своих чувствах. Впрочем, похоже, Кладира все поняла без слов.
— Да уж, весело, — качнула она головой. — Ничего не случилось бы ни с одним из них. Обычная мужская драка. Или ты думаешь, в детстве и юности они никогда не махали кулаками?
Я ничего не думала, потому что сама в драках не участвовала, а наблюдать за ними со стороны оказалось страшно.
После третьего стакана я немного успокоилась: руки, ноги и тело перестали дрожать, а голос обрел былое звучание.
— Селенира, конечно, была способна на многое, но чтобы визжать ночью…
— Я тоже раньше не визжала, — хмуро сообщила я. — Этот ваш мир из меня быстро истеричку сделает.
Кладира фыркнула и поднялась.
— Отдыхай и набирайся сил. Тебе еще завтра с женихами встречаться. Заодно полюбуешься на Нарона, если он не побоится появиться «разукрашенный».
Да уж, отличное напутствие, что и говорить.
Заснула я мгновенно и не слышала, как вышла из комнаты Кладира.
Встреча с женихами была запланирована в городском парке, любимом месте для прогулок местной аристократии. Я с удовольствием прогулялась бы по тенистым аллеям в одиночку или на пару с Кладирой, подышала бы свежим воздухом, полюбовалась бы цветами на газонах. В крайнем случае, побегала бы наперегонки с излишне активным Пушком. Но пришлось чинно идти по тропинке и изображать заинтересованность в разговоре. Мысли мои то и дело возвращались к Лорану. Мы не виделись утром, и мне оставалось лишь гадать, насколько серьезны полученные им травмы. Шарон на эту тему распространяться отказался, заметил только, что с Лораном ничего не случится, и «в следующий раз он будет думать, прежде чем напиваться».
Нарон, все же пришедший на встречу, выглядел отвратительно: несмотря на умело наложенный на его лицо макияж, синяки по глазами, разбитая губа и ссадина над бровью все же бросались в глаза. Щеголевато одетый, он прихрамывал и, видимо, с большим удовольствием остался бы дома, а не пытался рисоваться передо мной.
— Ронара, — вторгся в мои мысли обвинительный голос Донтара, — вы меня не слушаете.
— Не слушаю, — согласилась я и мстительно добавила, — я пытаюсь понять, зачем ронар Нарон пожаловал вчера поздно вечером ко мне домой.
Напряглись все женихи, включая самого Нарона. С точки зрения этикета он поступил бездумно — его появление вчера у моего крыльца могло опорочить мою репутацию, если, конечно, еще оставалось, что порочить. С точки зрения женихов, проступок Нарона выглядел, как попытка набрать как можно больше баллов на начальном этапе, а нечестную, по мнению мужчин, игру здесь не приветствовали. Так что теперь к Нарону и отношение было соответствующее — как к мелкому воришке.